Тот, кто вырубил эту малышку, наверняка знал пароль.
– Я, конечно, в технике ни бум‑бум, – медленно произнес Страйкер, разглядывая плоские мониторы, – но кое‑что тут не сходится…
– Что? – с интересом взглянул на него Икабод.
– Пойдем покажу.
Икабод встал из‑за стола, скрипя суставами, и вышел вслед за Страйкером в коридор. Там эхом разносился гнусавый голос Лароша, но Страйкеру было не до него. Он показал Икабоду на камеру, размещенную в верхнем углу, вплотную к двери кабинета: здоровая черная коробка с толстыми линзами, установленная на вмонтированный в стену штатив.
– Эта камера входит в систему наблюдения?
– Да, – кивнул Икабод.
– Говоришь, она аналоговая?
– Сто процентов!
– Пойдем‑ка!
Страйкер свернул за угол и пошел по коридору к столовой, но остановился чуть раньше, у входа в актовый зал. Дверь была открыта и зафиксирована резиновым ограничителем. Страйкер отодвинулся и кивнул Икабоду в сторону зала:
– Иди сам посмотри.
Икабод зашел внутрь, осмотрелся и, ничего не заметив, вопросительно взглянул на детектива.
– Наверх смотри! – пояснил Страйкер. – Над сценой.
Икабод так и сделал и тут же застыл в изумлении. Между сценой и дверью на шарнирном креплении была установлена другая камера: маленькая серебристая коробочка. Если бы не мигающая красная лампочка, ее можно было бы и вовсе не заметить.
– Это то, что я думаю? – спросил у Икабода Страйкер.
– Да, твою мать! – широко улыбнувшись, кивнул технарь. – У них есть вторая система!
Пинкертон Морнингстар был кабинетным полицейским, офисным работником, если угодно. Он никогда не выходил из участка, предпочитая большую часть времени проводить в следственном отделе. В этом были свои плюсы и минусы. Очевидный минус состоял в том, что он был ростом под метр девяносто и весил сто восемьдесят кило – такого здоровяка в отделе больше не было. Работай он патрульным, на улицах быстро стало бы куда спокойнее. С другой стороны, он еще и обладал крайне острым умом и огромным опытом: уже двадцать лет он расследовал ограбления, исчезновения людей и убийства, поэтому работу со свидетелями, собранными в спортзале, Страйкер доверил именно ему. Самых ценных свидетелей перевели в театральный класс.
Широким шагом Страйкер быстро шел мимо желтых полицейских заграждений. В безжизненных коридорах тихо гудели лампы дневного света. Наконец он нашел театральный класс. Двое встреченных по дороге учителей смотрели на него с ужасом и растерянностью; он отправил их в спортзал.
Класс охраняли двое полицейских‑новобранцев. Уже в дверях Страйкер столкнулся с Пинкертоном Морнингстаром – на его фоне эти салаги смотрелись как хилые саженцы рядом с вековым дубом. Даже голова следователя казалась огромной. На носу гордо красовались розовые тонированные очки в стиле Джона Леннона.
Морнингстар выглядел уставшим: на загорелой лысине выступил пот, стекавший под очки и в седую бороду и усы.
– Что у тебя, Пинки? – спросил Страйкер.
– Здесь жарче, чем в аду, приятель! – недовольно проворчал великан, вытирая лоб рукавом рубашки. – Чертов кондиционер сломался, окон нет, а уводить свидетелей отсюда Ларош запретил! Говорит, из соображений безопасности! Вот гаденыш!
– Погоди, сейчас найдем тебе воды, – предложил Страйкер, едва сдержавшись, чтобы не вывалить старому другу все, что думает по поводу Лароша.
– Да сейчас я бы и твоей мочи выпил, только если со льдом!
– Ну, лучше воды – не такая соленая, – усмехнулся Страйкер.