– Никого не впускать, кроме нас и криминалистов, – коротко проинструктировал подчиненного Страйкер. – Вести учет всех, кто приедет. Если заявится Ларош, пусть распишется по приходу и уходу. Этот идиот повсюду готов наследить, – добавил Страйкер, и Пембертон понимающе кивнул. – Когда прибудет подкрепление, пусть прочешут весь сектор с севера на юг: свидетели, видеозаписи – все сгодится! Как только что‑нибудь всплывет, звони на мобильный, я на связи!
– Будет сделано, шеф!
Страйкер еще раз взглянул на брелок со смайликом: в этом есть какой‑то смысл… Брелок оказался здесь не просто так, остается только понять почему. Как Красная Маска умудрился уронить его в грязь? Просто потерял? Или дала о себе знать рана? А может быть, он допустил первую ошибку?
Страйкер положил ключи в коричневый бумажный пакет, запечатал его и оставил на пассажирском сиденье для Лапши. Потом вылез из «хонды», стянул перчатки и мрачно посмотрел на Фелицию:
– Больше нам тут делать нечего…
– Да, он ушел, – неохотно признала напарница.
– Далеко не уйдет.
Широкими шагами детектив направился к машине, за ним следовала Фелиция. Они выехали из переулка и повернули на юг. Что ж, придется вернуться на исходную точку. В то место, где начался этот кошмар и где могут найтись новые зацепки.
Настал черед школы Святого Патрика.
Кортни Страйкер стояла перед зеркалом в примерочной проката костюмов «Уорвик» и хмуро смотрела на свое отражение. Костюм медсестры сексапильный – то, что надо, ведь ей хотелось, чтобы в пятницу на Параде заблудших душ все парни смотрели только на нее. С другой стороны, костюм слишком заурядный, банальный, ну и вообще не в ее стиле.
К тому же медсестрой собиралась нарядиться Рейн, а значит, этот вариант отпадает! Если не считать несколько выпирающего живота, фигура у Рейн была лучше, чем у Кортни: она на пятнадцать сантиметров выше, и ноги у нее длинные и стройные, а у Кортни – покороче и более мускулистые.
Грудь у Рейн тоже была больше, прям‑таки вываливалась из декольте, а у Кортни – маленькая, остроконечной формы.
У Рейн кожа карамельная, а у Кортни – молочно‑белая.
У Рейн карие глаза, которые словно просят: «Трахни меня», как вчера выразился капитан хоккейной команды Бобби Райан.
А вот у Кортни глаза голубые: не «васильковые», не «цвета зимней лазури», не «голубые словно лед» – просто самые обычные голубые глаза.
Черт побери, если подумать, так у Рейн все лучше, чем у нее!
От этих мыслей настроение у Кортни резко упало, и она принялась расстегивать платье. Не успела она справиться и с половиной пуговиц, как занавеска отдернулась и в примерочную заглянула Рейн:
– Корт, ну как?
– Лучше что‑нибудь еще, – недовольно пожала плечами Кортни.
– Да ладно тебе! Мы же будем как двойняшки! Две медсестры‑двойняшки! Это же офигенно! Особенно вечером, когда на концерт пойдем!
– Нет, мне нужно что‑нибудь другое!
– А как тебе вот это? – Рейн протянула ей другой костюм. – Ну, та принцесса из диснеевского мультика, Ариэль, с рыжими волосами? По‑моему, идеально!
– Русалочка, что ли? – Кортни взглянула на упаковку, но там была нарисована какая‑то супермодель с длинным хвостом и в зеленом бикини из ракушек. – Это, пожалуй, чересчур, – покраснев, отказалась она.
– Маленькая Бо‑Пип? – предложила Рейн, протягивая следующий пакет.
– А почему здесь написано «Костюм для взрослых»? – еще сильнее покраснела Кортни.