От такой профанации профессор совершенно обезумел. Он, старый ученый, стоял перед величайшим открытием этого мира, этой эпохи, этой реальности, в конце концов, и ничего не понимал из сказанного. «Нет, ну как так может быть», – разум просто вопил от такого безобразия.
– Я так понимаю, что вам вообще ничего не страшно? – с некоторой агрессией начал он наседать на дракона
– Ну… – смутился тот. – Почему же, маменьку вот боюсь… Ужасно правильная у меня маменька, а уж как порядок любит и не пересказать.
У профессора мелькнула смутная мысль – слишком уж часто у его нового знакомца мелькала маменька в разговоре.
– Аа-а-а… А тебе сколько лет-то? – наконец решился задать он этот вопрос
– Мне? Ну, немножко совсем… – на смущение дракона было любо-дорого посмотреть, теперь он не выпендривался, и точно был не в себе.
– Так сколько? – наседал профессор.
– Сколько, сколько… А вот вам сколько? А?? – рявкнул раздраженно Дрейяго.
– Мне – 67… вот. 67 лет и зим, под этим вот солнцем, – отрезал ему Мэд в ответ. – А вот сколько вам, я так и не услышал, милейший. Не красиво от ответа уходить, знаете ли.
– Теперь я понял. Если оперировать вашими годами, то мне оооооочень много лет, – хитро улыбнулся дракон. – Просто невероятно много, я даже не могу себе представить, как это сказать на вашем языке, – засмеялся он. – Когда я пролетал в прошлый раз мимо вашего домена, то звезды тут были на несколько тысяч градусов погорячей.
– Ага, – пробормотал профессор в ответ. – А трава зеленей. Понятно. Перманентный юнец, исследующий вечность. Ты хоть повзрослеешь? Когда-нибудь у вас это происходит? – до него уже дошло, что перед ним сидит юный птенец.
– Да, конечно же, даже звезда не успеет погаснуть, – весело ответил «птенчик». – Правда, притомится она к тому времен сильно, да.
Профессор понял, что задает дурацкие вопросы про несущественное и совершенно ненужное сейчас бытие драконов. Мир ждал его возвращения и у него был в руках не просто шанс. У него был абсолютный, не бьющийся ничем, козырь. И он решился.
– Ну, что ж, пойдем. Докажем этому миру, что я был неправ в своей правоте о своей неправоте, – неуклюже попытался пошутить он, стараясь скинуть напряжение своих нервов. Это был миг истины. Ключевой для этого мира, этой точки бытия.
– Да пойдем, конечно же. – Дрейяго весело подпрыгивал от нетерпения. Ему было необычайно интересно в этот момент существования, в этой клеточке вселенского здания. Он даже забыл на миг, что маменька его явно потеряет.
И отправился в поход, спасать этот мир.
Так они и отправились в дорогу, забавно прихрамывающий профессор, так и не сумевший извлечь из комы свою животину, и юный дракон, неспешной и стелящейся походью сопровождающий его.
Когда они истаяли вдали и пыль осела, осел открыл глаза и сел. Чем очень расстроил уже испускавших слюни вожделения ворон, подбирающихся к нему с легко читающимися намерениями. Огляделся по сторонам, и поспешно потрусил в сторону быстро удаляющихся вдалеке фигур. «Если уж спасать мир, то втроем!» – гордо думал Осел.
Спящий улыбнулся. Сон ему нравился, и поводов просыпаться не было. Мир был в безопасности. И – сон только начинался.
Black&White
Start Game
Море кипело от переполняющих его чрево тварей, плотной массой спешащих к берегу на призыв Демона, распахнувшего двери Бестиария. Высший призвал по древнему обряду, и они пришли. Пришли, чтобы принять участие в предсказанной в далекие времена битве Света и Тьмы, не первой, и, быть может, не последней.
Возвышающаяся у линии прибоя исполинская фигура демона торжествующе вскинула руки и проревела: «В бой!», и битва продолжилась с новыми силами. Хохочущие и улюлюкающие твари, от вида которых у обычного человека сводило внутренности и хотелось закопаться в землю, накинулись на врага, облепив его, словно мелкий гнус. Слишком неравны были они, и Демон раздосадовано хмыкнул. Белоснежный колосс, его противник, рассмеялся гулко и хлопнул в ладоши, и тотчас вспыхнул свет, смывший это недоразумение с божественного тела, а потом, продолжая смеяться, направил персты в направлении врага, и с них сорвались пучки шипящих белых молний. Когда гроздья божественного гнева вошли в грудь и покачнули его, демон заревел недоуменно и вскинул руки, уже не торжествуя, а вопрошающе, словно не мог поверить, что сила противника настолько превосходит его собственные, одним мановением низводя все усилия в ничто. Полученные раны причинили слегка ощутимую боль, но по телу тут же прокатилась волна огня, живительного начала демонических существ. «Огонь – мой дом, не трать силы зазря», – захохотал демон и вскинул руку в известном всем вселенным жесте, а потом, сложно переплетя пальцы обоих рук в сложнейшем аркане, ударил по земле. И она тяжко всколыхнулась.
В городке, расположенном на берегу живописной бухты и населенном обычными людьми, царила паника. Ничто до сегодняшнего дня не предвещало беды, ни один проповедник, которыми так полнилась эта земля, не возвещал о грядущем конце света именно в этот день. В другие – да, но не в этот. И теперь колокола на башнях и местной церкви били набат и люди возносили свои молитвы Светоносному, ведущему сейчас свой бой на берегу. Когда земля начала трескаться, они лишь склонили ниже свои головы, да стали громче голоса, поющие Ему славу. Это были уже не люди, а единый организм, живущий сейчас одной мыслью, мыслью о спасении. А потом на поверхность стали выходить твари Бездны, воющие от льющегося на них света, который был порядком подзабыт за века, проведенные на дне мира, тот самый свет, что всегда приносил им жуткую боль. Но призыв был сделан по всем правилам, и они пришли, а затем стала понятна и цель вызова. Древние разумы заполонило торжество и ликование – их вызвали на битву с извечным врагом, творцом ненавистного сияния в небесах. В отличие от морских тварей, они были куда мудрее, и в их действиях наблюдалось выверенное за долгое одиночество стремление одолеть врага, не массой, а силой своих когтей и зубов, да и магия у них имелась, изначальная. Та самая, которой Светоносный не смог лишить их в миг своего здесь воцарения, а лишь запер в Бездне вместе с обладателями.
Надвигаясь небольшими разрозненными группами, выходцы из-под земли породили земляной шторм на берегу, и колосс с огненными крыльями потерял на миг свое равновесие и, чтобы не упасть, оторвался невысоко от песка, неспешно хлопая крыльями, развернувшимися за спиной во всей своей красе. Твари негодующе взревели, но тут же стали все разом на дыбы и тяжким ударом опустились вниз. От удара земля всколыхнулась огромной волной пыли и грязи, полетевшей в направлении светлого, а между частицами этой волны заплясали цепи искрящихся токов земли, от взгляда на которые порождалось нездоровое предчувствие. Демон тоже не терял времени даром и сплел в этот момент пламенный дождь, обрушившийся на крылья противника, но огненные струи не оставляли даже и следа на белоснежных перьях.
Светлому, однако, это очень не понравилось, да и приближающаяся стена заклятой грязи беспокоила его не на шутку. Слишком уж хитры были заклинания тварей Бездны, он отчетливо помнил последнюю битву с ними и все тогдашние ошибки. В божественной голове метались варианты противодействия, но они были слишком легковесными против клубящейся мглы, прошитой тонкими стежками молний. Здесь нужна была очень тонкая работа для нейтрализации, требующая огромное количество силы и хоть какой-то запас времени. Что ж, ему не впервой. И в этот момент с неба раздался тонкий звон, и диск светила начал темнеть. «Тебе не дано», – вскричал он, глядя на демона, чья пасть разъялась в торжествующем реве. «Я готовился, Светлый! Я готовился», – донесся ответ, и тут на Светоносного обрушилось магическое порождение тварей Бездны. Крылатую фигуру объяли многочисленные молнии, которые стремились друг к другу и превращались в крепкие заклятые цепи, тяжким грузом влекущие назад, к земле. Пыль и грязь лезли в глаза и рот, прилипали к перьям и тоже тащили его вниз, заставив в конце концов вернуться на землю, благо, что шторм земли уже иссяк. А далекий источник его силовой подпитки все тускнел и тускнел, и вот, на мир опустилась тьма. Падение светлого было как никогда близко.