Знаешь... деньги иметь теперь просто бессмысленно.
Короче говоря, светлое будущее нам гарантировано. Скоро никому не надо будет работать. Кроме, конечно, тех, что по временному найму.
Я так и не успел сказать ни слова про компьютерную дискету. Как только я появился в главной редакции, Юлле махнул мне рукой, подзывая к себе.
– Можешь не ездить на Росунду, – сказал он. – Нам сообщили о другом событии, и тебе надо прямо рвануть туда. Поговори с Бронко.
Бронко Билл был этим летом звездой среди репортеров‑внештатников. Прозвище свое он получил после громогласных рассказов о своих ковбойских приключениях в Америке. Он сидел за стеклянной перегородкой, где обосновалась служба новостей, и говорил по телефону, продолжая в то же время печатать на компьютере. Небольшого роста, с квадратной фигурой, загорелый, в одежде пастельных тонов и спортивной обуви, какую носят яхтсмены. Энергия из него так и била.
– Шеф звонил, – сказал он быстро в трубку.
– Это ты мне?
– Именно. – Тон был резкий.
– Шеф чего?
– «Утренней газеты», надо понимать!
Бронко Биллу дал задание сам шеф. Был шанс отличиться!
– Что, стать по стойке «смирно»? – сказал я.
– Кончай.
Мне с главным редактором говорить не доводилось никогда. Когда он выходил из своего углового кабинета, вокруг него вечно теснились люди. Он всегда стоял в одной и той же позе – чуть отклонившись назад, улыбался и кивал, оттягивал подтяжки и смеялся.
– Он сейчас на совете правления Кинокомпании.
– Ясно.
– И вот он позвонил оттуда и сказал, что контролеры в кинотеатре «Look» собираются вечером бастовать.
Бронко Билл резко вскочил. Вообще‑то его звали Вильям Свенссон.
– Понимаешь, они дают этим летом повторные сеансы фильма «ИП», но он – только для тех, кто старше одиннадцати лет, а в кинотеатре полным‑полно ребятишек, которые хотят смотреть фильм, и контролеры больше не выдерживают!
– «ИП»?
– Да ты знаешь! Космический фильм, который и сделан‑то для ребятишек, а в Швеции его запретили детям показывать... да весь же мир об этом писал!
Я только кивал. Бронко натянул пиджак, не выпуская трубки, прижатой к уху.
– Организуй машину с радиосвязью! – громко крикнул он мне. – Выезжаем!
Я вышел. Комнатенка фотографов была по дороге, та, где у меня ячейка. Янне смотрел автогонки по каналу «Screen Sport».
– Мы в кинотеатр «Look», – сообщил я. – Приказ самого шефа. Бронко едет с нами. Контролеры бастуют. Не желают задерживать малышей, которые хотят смотреть «ИП».
Янне уставился на меня:
– Что?..
– То, что говорю. Срочный выезд. Собираемся занять главное место в новостях. Приказ шефа.
Янне придержал передо мной дверь, когда я выходил, нагрузившись сумкой с аппаратами. Бронко уже бежал по коридору.
– А эти контролеры, – сказал Янне, – ты уверен, что это не финские актеры‑любители?
Теперь дождь лил как из ведра.
Бронко Билл пересекал Дроттнинггатан. Он был уже на середине улицы, прежде чем я успел открыть дверцу машины. Полы его модной белой куртки развевались на ветру, как обыкновенная простыня. Когда он влетел в кинотеатр, я еще ковылял далеко позади, таща тяжелую сумку с аппаратами.
В полутемном фойе находилось всего с полдюжины людей. И все же их присутствие очень ощущалось под темными сводами – так густо от них пахло сыростью и сумерками. Грубо намазанная кассирша с платиновыми волосами маячила за стеклом кассы, как дорогая золотая рыбка в аквариуме. Бронко Билла нигде не было видно.
– Простите, – я просунул нос к кассирше. – Мы из «Утренней газеты», слышали, что контролеры бастуют.