Она помолчала несколько мгновений. Потом сказала:
– Ты не...
– Нет, никоим образом, – отрезал я. – И не клади трубку, мне надо поговорить с тобой кое о чем, весьма любопытном. Но сейчас я не успею, мне надо доделать работу. Перезвони через полчаса. Я сижу... погоди... добавочный тысяча десять.
Это был номер Тарна. Я услышал, как она засмеялась. И положила трубку.
– Черт, – выругался я.
– Сложности с девицами? – спросила Гюн, семеня мимо.
Я подошел к проявочной ванне и попытался обработать еще одно фото идола.
– Да у него же нет лица, у этого дьявола, – заорал я спустя некоторое время.
– У кого это? – весело спросила Гюн.
– Да у этого пьяницы идола, черт его побери.
– Возьми стандартный портрет, – предложила она, не задумываясь.
– Какой такой стандартный портрет?
Гюн взглянула на меня с удивлением.
– У нас их два варианта, – сказала она. – Рок‑певцы с бородой и рок‑певцы без оной.
Мне потребовалось десять минут, чтобы подобрать подходящий снимок идола. Это был не шедевр. Но для фанатов сойдет.
Я собрал свои камеры и побежал по длинным коридорам в отдел уголовной хроники. Там было пусто, тихо и темно. Я зажег одну из настольных ламп и стал рыться в столе Тарна, пока не нашел магнитофон. Его можно было включать прямо в телефонную розетку.
Теперь оставалось ждать. Я откинулся на спинку стула и положил ноги на письменный стол.
Сноп света от одинокой лампы колпаком накрывал меня. Отдел уголовной хроники невелик, но по углам темно. В редакциях всегда полно газет, а в углах их просто штабеля.
Странное все‑таки у журналистов отношение к газетам. В помещениях редакции можно при желании найти все значительные газеты мира: «Вашингтон пост», и «Канар аншене», и «Аль‑Ахрам», и «Файненшл таймc», и «Латин Америкэн ньюслеттер», и «Эйшн дефенс джорнал». Бери и читай, сколько хочешь. Они лежат на виду и ждут. Но никто их не трогает. Их выбрасывают, они попадают в макулатуру и начинают новую бесполезную жизнь.
Но попробуй порыться в куче и найти «Новое о лодках»! Это издание сразу же прибирают к рукам. Еще скорее разбирают «Мир техники» – он расходится почти так же быстро, как «Частная жизнь».
А самым популярным в крупнейшей шведской редакции, призванной совершенствовать общественные нравы, является «ФИБ‑Актуэльт».Его вырывают из рук разочарованных вахтеров, в распоряжении которых остается самое большее десять минут, чтобы познакомиться с экземпляром.
Телефон Тарна зазвонил, глухо и негромко. Я поднял трубку:
– «Утренняя газета», редакция уголовной хроники.
Она помолчала некоторое время, а потом спросила:
– Что это ты там хотел рассказать интересное?
Я включил магнитофон. Раздался ее собственный голос:
– «...целая серия преступлений. Ты же понимаешь, я не стала бы звонить, если б речь шла о мелких деньгах. Но тут замешаны большие деньги, да и жизни, человеческие жизни... люди умирать будут...»
Туг я магнитофон выключил.
– Ну и ничего интересного, – фыркнула она. – Я была уверена, что вы меня запишете на пленку.
– Ты так много знаешь об охранных фирмах, – сказал я. – А была ли ты когда‑нибудь в каком‑нибудь крупном центре, куда поступают сигналы тревоги?
– Я сижу в каталке, – сухо заметила она.
– Но ты все равно вроде бы неплохо мотаешься туда‑сюда, – сказал я. – Если ты бывала в таком центре, то видела черный ящичек возле пульта телефонной охраны. И если кто звонит в этот центр, там загораются цифры номера данного телефона.
Теперь она была само внимание.