У армян есть специальный посыльный, который получает Огонь и передает своему патриарху. Священник-араб получает Огонь через отца Даниила.
После того как Огонь получен, православный Патриарх, клир и все православные уходят. Армяне же выстраиваются и крестным ходом проходят вокруг Кувуклии. В это время в алтарь пускают всех, в том числе и женщин. Благодатный Огонь распространяется в мгновение ока.
Только появился Огонь, смотришь – он уже и там, и здесь.
Паломники встречают Благодатный Огонь (старинный рисунок)
Кто-то сам зажигает свечи, а иногда свеча возгорается сама собой – это же чудо Божие!
Храм оглашается ликующими криками, пением. Благодать дается в этот момент всем, и язычникам в том числе. Приезжают ведь отовсюду. И все увозят с собой Благодатный Огонь.
У меня в келье всегда, весь год, горел в лампаде Благодатный Огонь. Если вдруг погаснет, я вновь приношу его из храма.
В первые пятнадцать минут этот Огонь обладает особыми свойствами – не жжет. Получив его, люди буквально умываются им, водят по лицу, рукам, шее, волосам, и ожога никогда не бывает. Я убедился в этом на себе.
Отец Иннокентий, как только появлялся Огонь, прямо умывался этим Огнем – окунал в него и бороду, и все лицо и не загорался. А через некоторое время Огонь приобретает свои обычные свойства.
В первый раз я присутствовал при схождении Благодатного Огня в 1983 году. Во время ожидания было такое напряжение, страх, покаяние – трудно передать. Я очень боялся: вдруг по моим грехам Господь в этот раз не даст Благодатного Огня и из-за меня другие лишатся благодати. Была мысль: «Чудо-то чудо, но у меня такое ожесточенное сердце, что его ничем не прошибешь, никаким чудом». А когда получили Благодатный Огонь, сердце плавилось. И я вспомнил: «Идеже хощет Бог, побеждается естества чин».
Русские паломники в Горненском женском монастыре
И в самом деле: там, где действует благодать, все переплавляется! Я, когда взошел на Голгофу, упал там и рыдал. При соприкосновении с Благодатным Огнем у всех возникает состояние потрясенности. В этом Божественном свете человек преображается, происходит полное обновление. Даже ни сказать, ни объяснить ничего не можешь; надо, чтобы прошло время, чтобы осмыслить все.
Первое время после такого потрясения обнаруживаешь, что не плачешь, но слезы текут и текут из глаз, и сердце действительно горит, становится огромным. Оно открывается, обновляется, внутренне изменяется, в него входит нечто горнее, появляется ощущение глубины мира, возникает какое-то особое благодатное состояние.
«Святой Огонь, зажженный Самим Богом»
Из рассказа американской паломницы, 1981 г.
Мы приехали в Иерусалим в четверг, а во второй половине дня в пятницу уже пошли в храм. Хотя он огромный, но места надо занимать еще накануне – такое прибывает множество паломников, не говоря уже о местном населении. Когда мы вошли под своды церкви, нам удалось занять места недалеко от Кувуклии – Гроба Господня, а точнее – пещеры, в которую положили Иисуса после Крестной смерти.
Храм Воскресения, построенный царицею Еленой в IV веке, действительно огромен: он накрывает не только Гроб Господень, но и Голгофу, и сад, в котором Мария Магдалина первой из людей увидела воскресшего Господа нашего Иисуса Христа. Ночью, а особенно к утру, храм стал наполняться народом. Но сколько бы там ни было людей, ближние к Кувуклии места (конечно, после священников) как бы «забронированы» за молодыми православными арабами, живущими в Иерусалиме, они чувствуют себя здесь законными хозяевами. Православные арабы своих маленьких ребятишек во время праздника подкидывают кверху и вообще ведут себя для нас очень непривычно, начинают вдруг скандировать: «Наш Бог лучше всех!» Оказывается, это очень древняя традиция. В давние времена она вызывала у многих недоумение и раздражение. Однажды даже вознегодовал иерусалимский патриарх и запретил им войти в пасхальный день в церковь. И что же? Святой огонь в этот день сошел с неба позже! Видимо, у нас одни представления о благочестии, а у Бога, Который судит не по внешнему поведению, а по тому, что находится в душе, другие. С того дня никто уже не препятствует христианской арабской молодежи выражать свою любовь к Богу таким необычным способом.
За окнами занялась заря, потом небо стало совсем светлым. Напряжение ожидания возрастало. Лица у всех становились серьезными и торжественными. И вот к Кувуклии подходит патриарх.
У входа в пещеру его встречает полицейский и тщательно обыскивает: нет ли у святейшего спичек. Это, конечно, не недоверие к предстоятелю Иерусалимской Церкви, а дань освященному веками обычаю. Убедившись, что зажечь свечу в Кувуклии патриарху нечем, страж порядка пропускает его внутрь. Все затихает в храме. Не знаю, сколько проходит минут, и вот – через специальное окошечко патриарх просовывает свечу – уже горящую! Единый вздох восторга и ужаса проносится по храму. Святой Огонь, зажженный Самим Богом, передают сначала священнослужителям, потом всему народу.
Надо сказать, что чудо Святого Огня не ограничивается «самовозгоранием» свечи патриарха в Кувуклии – все пространство храма как бы наполняется желанием загореться, и иногда это желание осуществляется: по воздуху начинают летать какие-то молнии. Впрочем, каждый год это происходит по-разному. При нас молний не было, но зато сами собой загорались свечи в руках стоящих в храме мирян, в частности, свеча загорелась у стоящей рядом со мной женщины. И еще: чудесно не только происхождение Святого Огня, но и его свойства. В первые минуты этот Огонь – как у самого патриарха, так и у всех зажженных свеч, – не жжется! Он имеет необычную форму: пламя высокое, сантиметров пятнадцать. И огонь – холодный! Люди, зная это, берут пламя в рот, мужчины водят им по бороде, и она не горит. Но долго делать это не рекомендуется, через некоторое время пламя укорачивается и становится горячим – чудесное явление сменяется обычным горением.
«Мы не можем жить без благодати»
Из рассказа инокини Наталии, насельницы русского Горненского монастыря,
1983 г.
В Великую Субботу я готовилась причащаться. Вечером в пятницу (почти ночью) чин погребения. Празднуется в эту ночь только на Гробе Господнем и больше ни в одной церкви Иерусалима, в память действительных священных событий, здесь происшедших, на этом самом месте в это самое время.
Назавтра после Литургии (и я после причастия!) мы спешим в храм Воскресения. О, этого дня мы ждали весь год – Благодатный Огонь! Kto, как мог, устроился ближе к Кувуклии. Опять Господь помогал, и я близко стояла к Кувуклии, недалеко от самого входа в нее, и видела хорошо всю правую сторону. Пришли мы часов в 8, а ждать надо до 12. Но эти часы пролетели незаметно. В тесной толпе в руке тают свечи, стоять – почти не стоишь, а висишь; кругом люди, но все чувства у Кувуклии: Господи, пошли нам Твою Божественную благодать!
Многие, как и в прошлом году, забрались на Кувуклию, хлопали в ладоши и скандировали, хором повторяя слова молитв. Одна арабская матушка перевела их так: «Мы пришли к себе домой. Мы просим Матерь Божию и святого великомученика Георгия помолиться с нами, чтобы Господь нам послал Благодатный Огонь». Их радостные молитвы продолжались около получаса. И вот – знак: тише, идет патриарх.
Везде потушили лампады и свечи. Нигде в храме не увидишь огонька. Раздается знакомый звон большого колокола. Кавуклия запечатана огромной, во всю дверь, восковой печатью. Перед этим ее проверили представители всех религий. Патриарх крестным ходом трижды обходит Кувуклию, потом разоблачается и с пучками свечей входит внутрь. Что тут говорить, как молиться, как просить Господа о ниспослании благодати? Мы просим всегда для себя благодати, потому что без нее мы не можем жить и верить, но сейчас мы просим иначе: сейчас Божественная благодать нам зримо явится, и, если явится, это значит, еще один год на земле царствует Православная Церковь; а если нет…