И еще есть одна причина для того, чтобы не складывать лапки, не махать на все рукой, не идти ко дну и тем более – не спрыгивать на ходу. Господь хочет, чтобы все спаслись, и Сам забирает в Свое Царство тех, кого спасает. Правила добродетельной жизни известны достаточно хорошо, но так же хорошо известно, что нет человека, который бы не согрешил.
Мне всегда очень жалко тех людей, которые убиваются из-за того, что все еще не расстались с грехами. Очень хочется от души пожелать им вслушаться в Воскресную песнь по Евангелии: «…поклонимся святому Господу Иисусу, Единому безгрешному». Не за мнимую безгрешность Христос оправдывает людей (не в юридическом опять-таки смысле, а в смысле – принимает в сонм праведников), а за их стояние в истине.
За честное, искреннее, горячее стремление к Нему. За то, что человек слушает слово Божие и по мере сил, весь в надежде на Его помощь, старается это слово исполнять. Иными словами – восходит к себе, как это говорится, приближается к тому образу, в котором был задуман.
А это очень длительный процесс и подчас довольно-таки мучительный. И для того чтобы пройти свой жизненный путь в правильном направлении, нужна чуткость – и воля.
Здесь, как и в случае со стремлением к смерти, возводимым к злокозненному Фрейду (хотя если поразмыслить спокойно, то ничего подобного), мы сталкиваемся с еще одним понятийным клише: воля к жизни. Вроде бы ее придумали Шопенгауэр и Ницше, нам чуждые и в определенной степени враждебные, и развивают это понятие тоже деятели не сказать чтобы православные. Так из-за этого что, от жизни отказываться?
Не хочется называть это волей к жизни – не надо, лишь бы нам твердо придерживаться понимания того, для чего она нам дана: для возрастания. Поэтому жить нужно упорно и прилежно, если позволительно так говорить.
И если настроиться в соответствии с волей Божией на жизнь, то она – и весь Божий мир – предстает настолько привлекательной, что решающим образом ее не омрачает ничто. Это не значит, что нужно закрывать глаза на текущие безобразия, отнюдь нет. Но правильно, «по-божески» к ним относиться, ничего не преуменьшая и не преувеличивая, – входит в задачу человека на земле.
…А со словами нужно что-то делать, чтобы они служили средством выражения мысли и средством общения, а не камнем преткновения. Так, меня очень огорчает такой нюанс. Известно, что Церковь – богочеловеческий организм. Организм по определению живой и должен быть живым. Так надо же случиться такой беде, что термин «живая Церковь» застолбили граждане, не имеющие к тому никаких оснований! История расставила все по местам: от них и от их искусственных построений и следа не осталось. Да только мы боимся сказать, что наша Церковь – живая. Да что сказать, думать опасаемся. А как бы было хорошо, если бы этот страх ушел! Он и уйдет со временем, конечно, а пока будем утешаться тем, что наше пребывание в Церкви являет нам полноту жизни. И вот, Христос рождается – и мы рождаемся водою и Духом. Христос воскресает – и мы получаем от Него жизнь с избытком.
И нет ничего в мире, чего Он не мог бы уврачевать.
Опубликовано: Православие и мир [Электронный ресурс]. – http://www.pravmir.ru/zhelanie-smerti-i-volya-k-zhizni/. 24 января 2013 г.
Пожелания добра и пожелания зла
Отгремели-отзвенели праздники. Мы в который раз остались лицом к лицу с буднями.
Самое время подумать, чем обогатит наши будни наследие прошедших праздников.
Мы радуемся приходу в мир Богочеловека Христа, потому что для нас это знаменует победу над смертью. А для Него с самого Рождества начинается путь к Голгофе. Так мало верных вокруг Него, так много непонимающих, – тех, кто хочет каких-то преходящих благ, – а то и ненавидящих.
Приход Христа в мир ставит нас перед вопросом: мы с Ним или мы против Него? Про говорящих «Господи, Господи» и не поступающих по Его словам Он Сам все сказал. Мы услышали?..
А ведь церковный год устроен так, что мы можем следовать за Христом от Вифлеема до Голгофы. И на этом нашем пути нас поддерживает Священное Писание. И смысл годичного круга – в восхождении. Поэтому каждое событие года – для интенсивного обдумывания, потому что нам ведь ежегодно дается шанс по-новому пережить то, что вроде бы уже было.
Замечательный образ покаяния преподавал своим духовным чадам митрополит Антоний Сурожский. Все мы знаем такое жуткое состояние, когда воспоминание о грехе терзает долго и не уходит даже после исповеди. И в таких случаях владыка говорил: «Но ведь сейчас ты бы так не поступил?» И весь ужас уходил. Поистине Бог более милостив, чем мы это себе представляем, и отпускает нам грехи даже тогда, когда мы сами их себе не отпускаем. Потому что Он так дивно устроил, что при соответствующей нашей направленности время лечит.
И каждое Рождество в нашей жизни призвано быть вехой на нашем пути.
Вот, казалось бы, мелкая деталь. Давайте вернемся во времени на пару недель – к тому, что мы друг другу желаем. Христиане древних времен при встрече говорили друг другу «хайре!», то есть «радуйся!», потому что получили Благую Весть о пришедшем в мир Спасителе, преодолевшем смерть и ад, и это было им в радость. Очень жизненно звучат слова апостола Павла: «Всегда радуйтесь». Только мы, похоже, разучились. Может быть, поэтому так приободряюще действуют церковные праздники, что в них – та самая радость? Между прочим, ею же пронизаны и акафисты, и уныло воспевать «радуйся…» как-то не очень в духе этих прекрасных произведений церковной поэзии.
А мы по большей части желаем здоровья. Так и говорим: «Здравствуйте!» Конечно, проходить земной путь в здоровом виде приятнее, нежели в больном. Но это ли главное на этом пути?..
Заметим, насколько различаются поздравления с Новым годом и с Рождеством Христовым. На Новый год обычно желают счастья (как правило, нового, – можно подумать, что все мы бедолаги и неудачники и остро нуждаемся в изменении жизненных обстоятельств). Ну и здоровья, успехов, благополучия, то есть вещей абсолютно посюсторонних. Ничего плохого в этом нет, потому что в некотором смысле действительно лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным (насколько душеполезнее – другой вопрос, на который, кстати, не следует отвечать однозначно отрицательно), но эти поздравления страдают некоторой неполнотой.
А вот на Рождество желают света, тепла, душевного устройства, радости, Божией помощи – одним словом, всего того, что может быть востребовано на пути к Вечности. То есть это разные праздники, и желание их соединить свидетельствует о размахе, при котором теряются детали. А эти детали, между прочим, составляют важную основу человеческой жизни.
Но все эти различения, хотя сами по себе и существенные, меркнут в сравнении с пожеланиями другого сорта. Да, пожелания как здоровья и т. п., так и спасения со всеми ведущими к нему обстоятельствами объединяются тем, что это – пожелания добра. Что уже само по себе хорошо и заслуживает признательности.
Но есть и пожелания другого сорта, – пожелания зла. Не то чтобы неуклюжие какие-то словеса, а целенаправленные, продиктованные злобой. И они хуже любой ругани.
Два недавних примера. Очень «уместно» звучало в канун Нового года пожелание сгореть в аду. Тут и рифма была (году – аду), что придавало этому, с позволения сказать, тексту дополнительную бойкость. И вообще, было похоже, что детсадовская группа, узнав новые «плохие слова», с воодушевлением скачет вокруг кого-то нелюбимого и с хохотом их выкрикивает. Для углубления темы детской непорочности и детского коллектива очень рекомендуется рассказ Рэя Брэдбери «Детская площадка» (крайне редко перепечатывается, потому что это действительно страшно), а пока обратимся к сюжету.