Переменчивый характер высшего офицерского корпуса вермахта способствовал усилению напряженности между Гитлером и его старшими военачальниками. В состоянии эйфории после падения Франции Гитлер слишком многим генералам присвоил очередные воинские звания и не скупился на награды и почести. Например, что касается звания фельдмаршала, то быстрое увеличение численности его обладателей принизило этот когда-то весьма благородный воинский чин и оставляло совсем немного стимулов для дальнейшего карьерного роста. Как и в случае с Браухичем, который чувствовал себя обязанным фюреру за ряд экстравагантных подарков, Гитлер стремился любыми способами подкупить и заручиться лояльностью многих высших командиров, даже тех, кто отказался вступить в нацистскую партию. И наоборот, непомерное рвение понравиться и принять награды лишь усиливало презрение Гитлера к старшим генералам, которых он расценивал как политически непригодных, близоруких, идеологически ненадежных, а в военном отношении – неуклюжих глупцов и невежд, которые почти всегда давали ему никуда не годные советы
25
Браухич в последнее время все больше раздражал Гитлера. Дело в том, что Гальдер, который в одиночку не был способен спорить с фюрером, использовал Браухича в качестве своего представителя, даже несмотря на то, что главнокомандующий не был достаточно убедителен, чтобы отстаивать его доводы, и неизменно уступал, стоило Гитлеру слегка надавить или привести какой-нибудь убедительный довод. В результате, в то время как Гальдер изливал свои разочарования на страницах дневника, он также искал и находил иные способы уклониться от соблюдения указаний Гитлера, всякий раз опасно недооценивая интеллект и решимость диктатора. Со своей стороны, Гитлер, который собственноручно выбрал Гальдера на замену его предшественника, генерал-полковника Людвига Бека, все с большей опаской наблюдал за махинациями Гальдера, хотя антагонизм между Гитлером и Гальдером на данном этапе войны оставался незаметным – в значительной степени потому, что эти два соперника не сталкивались друг с другом ежедневно. Гитлер зачастую из кожи вон лез, чтобы произвести впечатление на Гальдера. Например, 30 июня он лично приехал к нему, чтобы поучаствовать в праздновании его 57-го дня рождения. Но все равно Гальдер затеял очень опасную для себя игру
26
Инцидент, который произошел 29 июня, лишь наглядно проиллюстрировал, каков может быть итог такой игры. До этого дня Гитлер постоянно требовал, чтобы фон Бок сдерживал свои танковые группы, пока он не очистит Минский котел. Загнанный в угол указаниями фюрера и пожеланиями своих полевых командиров, Браухич передал инструкции Гитлера фон Боку, но потом смягчился, разрешив Гудериану провести разведку боем в направлении Бобруйска на Березине, только бы обеспечить безопасность флангов группы армий. Разочарованный этой полумерой, Гальдер, который, не привлекая всеобщего внимания, уговаривал фон Бока наступать, не снижая темпов и преимущественно силами танковых соединений Гудериана, написал в своем дневнике: «…Гудериан – и это вполне правильно с оперативной точки зрения – наступает на Бобруйск двумя танковыми дивизиями [3-й и 4-й] и проводит разведку в направлении Днепра явно не для того, чтобы наблюдать за районом Бобруйска, а для того, чтобы форсировать Днепр, если для этого представится возможность. Если он этого не сделает, он допустит большую ошибку. Я надеюсь, что еще сегодня он овладеет мостами через Днепр у Рогачева в Могилеве и тем самым откроет дорогу на Смоленск и Москву. Только таким образом удастся сразу обойти укрепленное русскими дефиле между Днепром и Западной Двиной и отрезать расположенным там войскам противника пути отхода на Москву. Следует надеяться, что командование группы армий «Центр» самостоятельно примет правильное решение без нашего приказа, который мы не имеем права отдать против воли фюрера, выраженной в разговоре с главнокомандующим»
27
Испытывая недостаток в ясных директивах в то время, когда промежуточный штаб зачастую точно не знал, что от него требует высшее командование, Гудериан и в меньшей степени Гот просто истолковывали эти приказы в угоду собственным замыслам. Проблема усугублялась чрезвычайно плохой связью. Это приводило к тому, что вышестоящий штаб не мог точно определить, что происходит. Например, в то время как Гудериан проводил разведку боем, Клюге в полночь с 2 на 3 июля принимал командование над обеими танковыми группами, но не имел никакой связи ни с одной из них. Первое сообщение из танковой группы Гудериана Клюге получил 3 июля в 10:30, а из танковой группы Гота – три часа спустя, связь между штабами фон Бока и фон Клюге также носила прерывистый характер. Хотя упомянутые командующие пытались направлять друг к другу офицеров связи, используя для этой цели легкий самолет «Физелер Шторьх», сильные грозы, создающие серьезные помехи нормальной радиосвязи, также часто мешали этим самолетам добираться до места назначения
28
По традиции германского Генерального штаба времен Первой мировой войны, при подготовке оценок, предложений и оперативных планов OKХ также полагалось на самую свежую и независимую информацию из других источников, чтобы ею дополнить и подкрепить полученные обычным путем сведения. Например, изучая вопросы, связанные с личным составом и материально-техническим обеспечением танковых частей, подчиненных 2-й танковой группе Гудериана по состоянию на середину июля, майор Клаус Шенк граф фон Штауффенберг пришел к выводу, что эффективной связи между 4-й армией Клюге и танковой группой Гудериана фактически не существует, а связь Клюге с танковой группой Гота в плохом состоянии. И аналогичная ситуация преобладала также внутри самой 2-й танковой группы Гудериана, которая зачастую не имела никакой информации о действиях своего XXIV моторизованного корпуса
29
Тем не менее, по словам фон Бока, в наступлении группы армий «Центр», ближайшей целью которого является захват переправ через Западную Двину и Днепр, наметился многообещающий прогресс. Несмотря на возражения Гитлера, недостаточное сосредоточение и перегруппировку частей и соединений, отсутствие передовых баз снабжения и непрекращающиеся бои к западу от Минска, с одобрения фон Бока Гудериану и Готу не терпелось возобновить свой стремительный бросок. Иными словами, все трое командующих считали эти риски необходимыми и оправданными, если группа армий «Центр» собиралась достигнуть поставленных целей до того, как Красная армия успеет реорганизовать свои оборонительные порядки.
Дилеммы Ставки и Западного фронта
По мере того как фон Бок готовился приступить ко второй фазе наступления, Ставка и разгромленный немцами Западный фронт прилагали отчаянные усилия к тому, чтобы хоть как-то приостановить безжалостную силу, сметающую все на своем пути. Когда после недели полного хаоса и разрушений 28 июня пал Минск, это событие просто шокировало Ставку, а Сталин пришел в ярость. Отозвав за два дня до этого начальника Генерального штаба Жукова с Юго-Западного фронта, Сталин в срочном порядке перетряхнул все высшее командование западных частей и соединений. Во-первых, разгневанный Сталин освободил от занимаемых постов Павлова и многих из его старших штабных офицеров и вместо опозоренного командующего фронтом назначил генерал-полковника А.И. Еременко, генерала, заработавшего себе репутацию истинного «бойца». Вскоре после этого Сталин приказал арестовать смещенных офицеров. Они были признаны виновными и расстреляны за некомпетентность и должностные преступления. Такая участь постигла потом многих военных, часть из которых пострадала незаслуженно, будучи обвиненными в том, чего никто из них не совершал