№25
Можно смотреть глазами испуганного щенка на любовницу после секса… Можно ощущать маленькую победу и удовольствие… Можно отпустить ситуацию… Можно оставить, как есть… Можно спрятаться в прошлое… Можно обнять и поцеловать настоящее… Можно выпить виски… Можно смотреть на вещи трезво… Можно быть просто так… Можно писать переборы из «можно»… Мальчикам можно всё!
№26
У кого-то завтра не буdeath… А кому-то случится хороshow… Жизнь многогранна в своей простоте и тупости… Жив / мертв… Как граненый стакан… Дно вниз / дно вверх… А по краям ещё 16 граней загадочной нераскрытой личности…
* смеётся…
№27
В небе раздражаются полосы рассвета… Кто-то держится за них руками, чтобы не упасть… Руки очень больно сменяются крыльями… Кто-то слышит, как лопается кожа на лопатках, открываются очередные нелепые молнии китайской куртки, в которые попадает поздняя «машина-домой»… 3 по Гринвичу… Под тряпками футболки и свитера сплевываются мокрые смятые комки цыплячьих перьев… Кто-то боится этих скользких хрящей, костей, жижи… Жижи… Уродлив. Ты уродлив, Кто-то… И видна звезда. Звезда… Она всегда приручит и поможет… Она греет… И крылья потихоньку будут расти в рассвет, где она не существует… Кто-то остается в одиночестве со своими крыльями… Руки… Они только для того, чтобы прикурить сигарету (огонек немножко похож на звезду, так?) Кто-то смотрит вокруг себя и крыльев… А там такие же мы: безнадежно пьяные жители утреннего города Суббота…
№28
Простота… Золото фонариков в метро… Зачем всё усложнять?.. Зачем всё… Зачем… Встречный поток суицидных тружеников и влюбленных… Ведь-мир-так-хочет-да-тебя-а, дет-ка!..
№29
Мы понимаем – что-то неладное творится за нашими окнами… И зима никогда не настанет. Будут только скорлупа, куски булки, старые газеты, полиэтиленовые негниющие мешки и дерьмо животных – жестокая правда нашего творчества… И мы вспоминаем людей, которые зачем-то в нас влюбились, пока мы играли, горячий свет софита и темноту впереди… Мы открываем молнии на лопатках, за которыми прячутся наши крылышки, показываем наши эльфийские ушки, берем в руки, одобренный режиссером реквизит – наше маленькое искусственное оружие и защиту – и топим лёд… Зажиг – I – am… Маленькие артисты… Маленькие больные комочки чужих жизней, за которыми наши стали казаться ненужными и наигранными… Зима отступает и мы видим то, что видим и то, что должны сейчас видеть… А что видите Вы? Вы видите нас… Потому что Вы – Зрители…
№30
За всей этой беготнёй и играми идет боль… Вот она стоит и смотрит на тебя огромными черными цыганскими глазами… Ты ничего не можешь с этим сделать… Обои заняты фотографиями, ванная – стиральной машиной, дверные ручки – памятью прошлых лет… И только плохо очерченное пятно влюбленных рыжих волос… Ты ныряешь в него… В сон…
№31
«Прости, я видел, как ты плачешь, и молчал…» Уродливые две тени на стенке… «Ах! Как это всё смешно…» Вытянутые тряпки одежды, маленькие головы… В Вильнюсе старого города… Квартал художников… Дорога в никуда из моста… Вода, за которой подсвечена замершая, как бы мертвая русалка – забавная инсталляция никому не нужной девочки на VW: гашиш, мартини, папа – известный сатирик Ханс Кристиан Андерсен…
«Я хотела показать тебе это место…»
«Аш норю тау пародити шиа виета…»
№32
Не пейте вина: это яд для избранных!.. Яд для героев… Яд для тех, кто не может спокойно спать, когда меняются душа и погода… Яд для детей и смешных артистов… Яд для смелых и безнадежных… А кто Вы такие?!…
№33
Она смотрит на свое отражение в стекло метро напротив… Он – на неё… Хозяйка и кто-то… Она сильнее его, но он её имеет… Разрешает, наверно… Люди журесят мобильные телефоны… Кто-то сморкается… Кто-то читает газету… Кто-то пишет в блокнот… Иногда просто хочется в кого-то спрятаться… Потом получаются дети… И хочется спрятаться во что-то…
№34
Их впускают в постель и они незаметно рисуют нам мозг… Эти странные сны… Белые, голубые, рыжие… Падающие с сигареты любимой девушки… Стучащиеся в подоконник лапками птиц… Они так одиноки и так хотят, чтобы их приручили… Их впускают… И оказываются на козырьке 40-го этажа рядом с маленькой форточкой, раскачиваются над городом на гигантских качелях, попадают в оригинально-сексуальную ситуацию, тонут, убегают на ватных ногах, опаздывают, поднимаются по бесконечным ступеням… Потому что ОНИ питаются мясом – эти крошечные раскрашенные животные… Однако, некоторые из нас летают и поют, а некоторые решили, что ИХ просто не замечают… ТЧК
№35
Сдается, этот день просто не хочет продолжаться. Он застрял где-то в ногах… Ты не звонишь… Не пишешь… Нет тебя… Девочки вращают странички Cosmo Politan… Тысячи жующих сплюнут на выходе своё утро из Орбита туда, где ненужность… Metro Politan… Все – там… Уже там… И там застрял этот день… В ногах пересадочных станций, входов и выходов… Ангел беспроводной связи… Ангел прошлого… Ангел настоящего… Услышь меня!.. Пусть напишет…
Тут что-то режет у тебя внутри… Ты достаешь телефон и начинаешь писать сообщение… «Ну как ты, солнце?..» И день выбирается из-под ног… Он продолжается «через силу и больно»…
В основном, пожалуй, и такова суть «Реанимации» дня… Что ещё? Ещё, кажется, снег идёт…
№36
Полные лёгкие Московского проспекта, трамваев, улыбок, немых сцен на стенах… Зацепиться и вытянуть нитку куртки, как ноту из пустой головы влюбленного… Это – поза – она вскрывается ножами или, в лучшем случае, песнями… «Стоял на светофоре минут десять…» Заманчивое предложение… Рука Наполеона на плече… Елена… О, прекрасный остров… Святая Елена, спаси Леночку – она шагает к Троицкому собору… Двое садятся в Рено и стартуют… Он докурил, она счастлива… Мама и бабушка ждут девчонку домой, а она гуляет по улице с мокрыми ногами и пишет стихи боли и радости… Пьяный курсант постигает увольнение – ему всё равно с кем сейчас спать… Дымят трубы ТЭЦ № хрен его вспомнишь… Приёмка макета… «А на Питер когда?.. О! Зелёный!..» Пустой вагон… K&F…
№37
Вечность… Лопнувшие уголки краски на трубе в туалете… Жизненность и домашность… Старость и ненависть нового… Лень… Безнадежная… И где-то в комнате телевизор тихонько…
№38
Не знаю я!.. Не знаю!.. Не хочу знать!.. Я слишком взрослый… А зеркало всё врёт: мальчишка просто…
№39
Что мне сказать вам об N? Что он ныряет в снег, как ребенок?.. Что у него тяжелые мокрые глаза?.. Что он – друг, может быть, потому что немножко меня боится?.. Что у него непростой характер, который никто особенно не замечает?.. Что он видел меня всякого до противного?.. Что, когда ему плохо, он не стесняется орать?.. Что он чувствует беду и прогноз?.. Что у него всегда есть дом за спиной?.. Что он почти понимает меня и ненавязчив, когда это нужно?.. Что он почти ничего не требует и не просит?.. Что он просто в наличии?..
Скажу так: он чудесный пёс, мой Нори… Настоящий… Дворовый… Забавная моя псина с именем водорослей для суши… Это японское…
№40
Листы были клетчатыми, полосатыми, бумажными… Житуха была клетчатой, полосатой, бумажной… Писали, сидели и – нах… Родина… Это русское…
№41
«Господи, верни мне музыку… Это всё, что у меня есть…» Флейтист мочится в раковину, и следующее, что начнет бурлить – «только покойник не ссыт в рукомойник…» Это оркестровое…
№42
Все её за дуру считали… Но она тоже любила счёт… И вот всех сосчитала… Сосчитала себе дачу, мужа, квартиру, взлёт… Была ли она когда-нибудь счастлива? Не знаю, но, говорят трахается, как сумасшедшая… Это мужское…
№43
Мужской дом и женский дом – стульчак всегда поднят и стульчак всегда опущен… Это квартирно-бытовое…
№44
Манерность стекла… Жестоковыйность… Гордость, кажется… Пятна травы на снегу от теплых труб… Как досадные прострелы на сцене, в которых видно суетящихся рабочих, костюмеров, актеров, людей, обязательно опаздающих на метро после затянувшейся репетиции… Утром рассуждения о политике из радиоточки и душ… А пока она сидит и рассматривает вращающийся в тонких пальчиках флакончик духов внезапного перерыва…