– Нет… – ответил он наконец. – Хорошо, что вы сказали это именно сейчас. Мне моя работа очень нравится, и без нее я буду чувствовать себя потерянным. Но боюсь, что моя нынешняя болезнь может превратиться в хроническую. Сегодня же я напишу прошение об отставке на имя лорда-канцлера. Он получит его с дневной почтой. Это я вам обещаю. А потом я пошлю к черту все эти письма, кто бы ни был их автором. Думаю, что мы с женою отправимся в деревню на короткое время – для того, чтобы восстановить силы. На месяц или около того…
Больше Квейд отговорить его не пытался. Он тихо попрощался, и они с Питтом вышли на залитую солнцем улицу. Оба молчали, и только при расставании Томас поблагодарил судью за то, что тот поехал вместе с ним. Больше ни о чем говорить не имело смысла.
Возможно, он был садистом, и его привлекала власть, которая позволяла ему мучить, пытать и издеваться над другими людьми? Но это совершенно не походило на человека, которого Веспасия знала и близко наблюдала в течение более чем четверти века.
Или это была, как они думали раньше, какая-то безумная африканская авантюра, связанная со спекуляциями и созданием своей собственной маленькой империи?
Что бы это ни было, найти ответ могло помочь только тщательное изучение документов Каделла, а также допрос его вдовы и слуг, которые могли дать хоть какую-то ниточку к решению этих загадок. Поэтому Питт остановил проезжающий кеб и велел везти себя к дому погибшего дипломата.
Дорога перед домом все еще была засыпана сеном, и все шторы на окнах были задернуты. Из-за этого окна были похожи на закрытые глаза, и казалось, что дом тоже умер.
Но когда полицейский дернул за звонок, его немедленно впустили, и через несколько минут в приемной появилась сама Теодозия. Она была одета во все черное, и только на шее у нее виднелась блестящая агатовая брошь. Глаза ее запали, а кожа была нездорового бледного оттенка. Любая краска на этом лице выглядела бы как грим клоуна. Но даже в таком состоянии Теодозия оставалась красивой женщиной: контур ее скул и длинная, грациозная шея не поддавались влиянию горя, а густые черные волосы с серебряными нитями седины были тщательно причесаны. Чем-то она напоминала Томасу Веспасию.
– Я могу что-то еще сделать для вас, суперинтендант? – спросила женщина. – Или вы что-то обнаружили? – Она отчаянно старалась говорить спокойным голосом, и это ей почти удалось.
Как ему надо было ответить, какие слова подобрать, чтобы не подразнить несчастную вдову надеждой, а потом вновь не лишить ее?
– Ничего нового, – быстро ответил Томас и увидел, как опять потух взгляд хозяйки дома. – Просто возникли новые вопросы, на которые я не могу найти ответов, и поэтому мне придется поискать их у вас.
Миссис Каделл была слишком хорошо воспитана, чтобы показаться невежливой, а кроме того, она помнила, что стоящий перед ней полицейский – друг ее крестной матери.
– Полагаю, что вы еще раз хотите все осмотреть? – спросила она негромко.
– Если вы не возражаете. Я хотел бы еще раз просмотреть все письма и документы мистера Каделла, то есть все, которые он хранил дома. И еще мне нужно снова переговорить со слугами, особенно с камердинером и кучером.
– Почему? – спросила вдова, но потом в ее глазах засветилось понимание, и ее лицо потемнело от горя. – Не может быть, чтобы вы верили в то, что Лео убил того несчастного, которого нашли на ступенях дома на Бедфорд-сквер! Это просто невозможно. Откуда он мог его знать?!
– Я не думаю, что он его убил, – быстро ответил Питт. – Более того, скажу вам, что мы знаем, кто убийца. У нас есть свидетели. Этого человека уже арестовали, и ему предъявлены обвинения. Но он клянется, что не перевозил тело из Шордича на Бедфорд-сквер.