Свою страну я никогда не предам, мистер Питт.
Суперинтенданту очень хотелось ему поверить, но что еще Каделл мог сказать? То, что он собирался сделать, может сильно расходиться с его словами! Томас никак не мог забыть, что именно этот человек, так невинно расположившийся напротив него на стуле, сообщил Танниферу об уязвимости Корнуоллиса, то есть о том, что было известно только шантажисту.
Ведь в действительности такой уязвимости не существовало. Единственным, что связывало всех этих людей, было то, что шантажист достаточно хорошо знал их биографии, чтобы иметь возможность что-то сфальсифицировать в них и, таким образом, полностью разрушив мужество этих людей и их уверенность в себе, превратить их в невротиков, живущих в бесконечном кошмаре, подозревающих всех и вся.
– Вы знаете помощника комиссара полиции Джона Корнуоллиса? – задал Томас своему собеседнику неожиданный вопрос.
– Что? – переспросил удивленный дипломат. – Нет… то есть… немного. Мы члены одного клуба. Иногда мы с ним там встречаемся. А почему вы спрашиваете? Или я не должен задавать этот вопрос?
«Он спросил это, потому что знает? – подумал суперинтендант. – Или это просто догадка, которую мог высказать любой интеллигентный человек в создавшихся обстоятельствах?»
Ему надо было придумать ни к чему не обязывающий ответ. И он не должен был выдать Таннифера. Ведь если Каделл – это и есть тот самый шантажист, его жестокая месть не заставит себя ждать.
– Он полностью отвечает за расследование этого дела, – сказал полицейский вслух. – Именно ему пришло в голову наличие политической составляющей.
– Я ничем не могу вам помочь, – устало сказал дипломат. – Поверьте мне, мистер Питт, если б я знал хоть что-то, что могло бы помочь, то с удовольствием обсудил бы это с вами. Думаю, мне не надо объяснять вам, что львиная доля информации, которой я располагаю по Африке, касается дальнейших планов нашего правительства, касающихся мистера Родса и Британской Южно-Африканской компании, и эта информация абсолютно секретна. Так же, как и информация, касающаяся района Машоналенд – Матабелеленд или наших отношений с другими европейскими державами, у которых есть свои интересы в Африке.
Томас понял, что дальнейший допрос ничего не даст, и, поблагодарив Каделла, откланялся.
Веспасия медленно шла по лужайке в своем саду и думала, что пора ее подстричь, когда увидела Питта, стоявшего в открытых стеклянных дверях ее гостиной. Удивлению ее не было предела: она почувствовала, как у нее перехватило дыхание и как бешено застучало ее сердце. Пожилая леди испугалась новостей, которые мог принести ей суперинтендант. Она быстро направилась в его сторону, практически не опираясь на свою трость.
– Добрый вечер, Томас, – произнесла она, как только он оказался рядом с нею на траве, стараясь ничем не выдать своего волнения. – Мне кажется, что тюльпаны уже отцвели. Выглядят они невероятно неряшливо.
Полицейский улыбнулся, рассматривая тяжелые цветущие розы, каскад вьющейся глицинии и несколько громадных аляповатых тюльпанов, которые знавали лучшие времена.
– На мой взгляд, они идеальны, – заявил он уверенно.
Хозяйка сада внимательно осмотрела его с ног до головы. Она помнила, что Томас любил возиться в саду, когда у него выдавалось свободное время.
– Соглашусь, хотя любой пурист оспорит это, – сказала старая леди.
Питт предложил ей руку, и она опиралась на нее, пока они медленно шли по лужайке к террасе, а потом поднимались вверх по ступенькам.
– Боюсь, что у меня не очень хорошие новости, тетушка Веспасия, – сказал Томас, когда они вошли в дом и старая леди уселась.
– Это написано крупными буквами на вашем лице, мой дорогой, – ответила дама.