Сергей полулежал на жесткой пыльной траве, пуская дым кольцами. Опьянение, если и было, то накрывало как-то незаметно, легко, отчего и настроение было легким, почти хорошим.
Планы…. Когда-то он любил строить планы. Это было в то счастливое время, когда человек еще не осознает разницу между планом, мечтой и фантазией. В детстве. Мечта стать космонавтом обрастала подробностями, в которых угадывалось почти планирование. Фантазии о межзвездных полетах тоже казались реальными, спасибо фантастам.
Единственный выполненный до конца план в жизни Сидорова – окончание школы. И то это был явно не его план, а матери и педагогического коллектива. Потом еще были невнятные мечты о мореходке, даже об институте, о компьютерных курсах, но силы воли Сергея превратить их хотя бы в план так и не хватило. А сейчас…. Какие планы, что себя-то обманывать? Даже устройство на работу – не план. Скорее – просто очередной эпизод. Вот когда его перестанут брать на работу…
Неприятную мысль Сидоров прогнал большим глотком теплой водки.
– Сидор, – подсел к нему розовощекий инвалид, – а вот скажи, у тебя и правда фамилия Сидоров, или ты перед нами шифруешься, как Штирлиц?
– Шифруюсь, – признался Сидоров, – на самом деле я Джузеппе Сидорини, итальянский мафиози из Коза Ностры. А с вами от уплаты налогов скрываюсь. Только никому не рассказывай, ладно?
Он немного подумал, еще раз располовинил остатки денег в конверте и протянул их Главбуху. Тот принял тощую пачку бумажек без малейших эмоций, исчез, словно иллюзионист в цирке, чтобы вернуться с новой партией алкоголя. Все как обычно…
…домой Сергей вернулся в первом часу ночи, с шиком – на такси, оставив водителю то немногое, что смогло сохраниться после трех покупок водки.
Мать сделала вид, что крепко спит. Конечно, ей не терпелось задать сыну пару серьезных вопросов, но длительный опыт совместного проживания приучил – если сын вернулся домой за полночь и пьяный, да еще и в рабочий день… работа снова кончилась,… да и ругаться с пьяным бессмысленно…
Взгляд навстречу. Сурен
– Да, Саркис, да, – Сурен говорил по-армянски, в слабой надежде, что те, кто прослушивает его телефонные разговоры, выучить язык еще не успели:
– Да…. Привезли. Да, конечно. Я приму все меры.
Саркис новости явно не обрадовался. Кажется, он даже испугался, иначе с чего бы его голосу так дрожать.
Сурен тоже не был в восторге. Казалось бы – операция по доставке… кое-чего длилась почти полтора года, проходила на территории четырех совершенно независимых государств и сегодня должна была удачно завершиться. Наконец-то.
И все равно – успокоение не наступало. За время операции двое сотрудников банка загадочным образом погибли, а то, что… кое-что лежало в кармане Сурена, вместо того, чтобы лежать в надежной ячейке банковского сейфа, только добавляло волнения.
Казалось бы, всего делов – доехать от аэропорта до банка…
Сурен долго не решался выйти из наполненного людьми вестибюля на улицу. Еще мгновение назад раздражавшая своим гулом и бестолковыми перемещениями толпа внезапно показалась надежным прикрытием от…. Ну, в самом деле, ведь не станут же они…. Или станут?!
Что-то кольнуло под лопаткой, и Сурен похолодел от нехорошего предчувствия. Но прошло время, яд не проник в кровь, а когда кольнуло еще раз, он понял – сердце, и даже этому обрадовался.
В очередной раз пожалев, что не прихватил с собой охрану, Сурен несколько раз глубоко вздохнул и шагнул под яркие лучи июльского солнца, направляясь к автостоянке.
Ничего не произошло.
Сурен сел в машину, торопливо запустил двигатель и выехал со стоянки. Время для поездки через столицу было не самое удачное – приближалась вторая волна пробок. Для тех, кто не в курсе – первая волна состояла из тех, кому было необходимо попасть на работу хотя бы к девяти часам утра. Вторая волна – это те, кто забивает московские дороги в тщетной надежде, что после десяти по Москве ездят только они…
До банка было недалеко, километров сорок. Он благоразумно расположился в непосредственной близости от Садового кольца, среди многочисленных иностранных посольств.
Кстати, вдруг подумал Сурен, можно было это… кое-что элементарно отправить дипломатической почтой, а потом спокойно забрать у посла – он часто пользуется услугами банка, да и дальний родственник, как-никак. Нет, выбрали какой-то шпионский вариант! Пароли, связники, явки… но, как говорят русские – умная мысль всегда приходит после окончания дела…
Он пересек сдавившую растущий город кольцевую автодорогу, проехал пару светофоров и выругался – пробка! Освежив в памяти карту Москвы, Сурен решительно свернул и дворами выехал на параллельную улицу, снова нырнул во дворы и оказался в лесу – здесь миражом располагалась лесопарковая зона. Ну вот, скоро…
Скучавший на обочине сотрудник ДПС оживился, поднял полосатую палку.
– Я ничего не нарушил, я ничего не нарушил, – словно заклинание бормотал Сурен, привычно вытягивая из бумажника стодолларовую бумажку – универсальный пропуск, заменяющий и водительское удостоверение, и тест на алкоголь. Все зависит лишь от количества купюр – Сурен знал это твердо. Знал, потому что еще пять лет назад сам брал такие купюры, будучи сотрудником таможни в одном сибирском аэропорте…
Взгляд вскользь. Сандро
Они были похожи как родные братья. Только Сандро был пошире в плечах, да седины в курчавых волосах побольше. И золотых зубов у него было больше, чем у Михая. Давно уже можно было поставить нормальные – керамические, но Сандро упорствовал – золотые зубы были памятью о восьми годах, проведенных в лагере под Воркутой. Сандро этой памятью гордился. Ну, а Михай привык во всем подражать Сандро.
Наступил новый день, полный опасностей и хлопот. Хлопоты принес вечерний телефонный звонок от родственников из Краснодара, которые решили приехать в гости, а заодно и сына в какой-нибудь институт определить. А опасности – они и так с тобой ежедневно, особенно если ты торгуешь героином.
Сандро и Михай были неразлучны уже лет десять. Они не только вместе вели дела, но и жили в отдельных коттеджах, обнесенных общим забором. А на случай холодных зимних дней между домами был сооружен зимний сад, входы в который были из обоих коттеджей.
Михай стоял у окна, выходившего на ухоженный внутренний двор, и размышлял – какую рубашку надеть к завтраку. Его взгляд блуждал по клумбам и дорожкам. Неожиданно у неприметной калитки между соседями он увидел Сандро, одетого по-домашнему – в расшитый золотом темно-синий халат. Решение пришло мгновенно.
Завязывая на ходу пояс своего халата, Михай с деланной неторопливостью вышел на двор и подошел к Сандро.
– Здравствуй, брат, – заулыбался Сандро.
– Здравствуй, брат, – протянул обе руки, блеснувшие многочисленными перстнями, Михай.
– Дело у меня к тебе, брат, – продолжал улыбаться Сандро. – Вот, выбрал место, где нам никто не помешает поговорить.
– Михай! – раздался посреди патриархальной тишины резкий голос жены младшего из друзей. – Завтрак на столе! Не задерживайся!
– Женщина, – поставил диагноз раздраженный Михай.
– Заботится, – мягко уточнил Сандро.
Он не торопясь раскурил трубку, проводил взглядом мелькнувшего среди цветов младшего из детей Михая и посерьезнел:
– Помнишь, я тебе говорил, что мы можем заработать отдельно от… ну, ты меня понимаешь.
– Помню.
Сандро снова обвел взглядом соседские дворы. Когда речь шла о деле, даже близкие люди становились лишними. Исключение – Михай.
– Вчера мне позвонил… наш человек из…. Пойдем, пройдемся по твоему саду, брат.
Михай кивнул головой и распахнул перед другом никогда не запиравшуюся калитку. Не впервые они обсуждали дела, и всегда Сандро предпринимал максимальные меры предосторожности. Один только раз он легкомысленно пренебрег ими, за что и отсидел восемь лет…