– Спасибо. – Он принял телефон. Не глядя, подтвердил вызов.
«Где я?!»
– Слушаю, – услышал свой голос. И далее разговор будто пошёл сам собой. – Да, Владимир Сергее… простите, Павел Владимирович. Да, буду сегодня к двум.
– В пять часов Вику из школы встречать, – крикнула Мария из прихожей.
– У меня срочный заказ! Когда ещё такое будет!
– А у меня совещание. – Мария выглянула. – Виктория, марш к себе! Быстро! Я не могу перенести эту встречу только потому, что тебе там заказали пару столов и табуреток.
Лицо Павла окаменело. И тут на лице Марии появилась почти что робость. Ненадолго.
– Деньги в основном зарабатываю я. – Голос Марии стал сухим. – Ребёнок не должен идти домой один, ясно? До вечера! – и удалилась. Слабо щёлкнул замок.
Вот как он дожил до такого?
Нет, пора менять, подумал Павел. Если Елена мне приснилась, то это знак. Пора всё менять. Иначе точно с ума сойду. И так весь двор ржёт – мужик у бабы за домохозяйку. А я мастер, чёрт возьми! Мастер! И пока что все мои достижения – стулья да табуретки. Правда, очень красивые стулья и очень надёжные табуретки.
– Па-па-а-а… – Вика появилась на кухне. – Пап, да не слушай ты её. Я сама до дому доберусь. Мне же семь лет уже, не три!
«Не три». Павел усмехнулся. Вика и в три года была очень, очень самостоятельной особой.
– Так нельзя. – Павел погладил её по голове. – Я знаю, что ты прекрасно дойдёшь. Но ты же читала – сколько заметок про наркоманов. Со мной безопаснее.
Вика вздохнула.
– Папа… А эта Лена, с которой ты говоришь, она кто? Она настоящая, да? Всамделишная?
Дожили. Ребёнок услышал, как отец говорит с невидимой собеседницей.
– Настоящая. – Павлу трудно было это сказать. – Для меня настоящая. Мать пусть думает, что хочет.
Вика энергично закивала головой.
– Пап, ты к ней уйдёшь, да?
Дети видят слишком много, подумал Павел. Если бы я знал, как уйти назад, в тот сон…
– Папа! – Вика потормошила его. – Я что, маленькая? Так ты уйдёшь? Да?
– Если честно, очень хочется. Сыт по горло. – Павел неожиданно почувствовал злость. Не надо бы говорить про Марию плохо при ребёнке… Хотя ребёнок и так всё видит. Ведь сам себя довёл до такой жизни! Сам послушно прогибался. Вот и прогнулся, что узлы вязать можно в любом количестве.
Вика снова вздохнула.
– Па-а-ап… Только ты приходи ко мне потом, ладно? Мама меня всё равно тебе не отдаст, – грустно заключила она.
– Так. – Павел поднялся. – Сопли отставить. Что-нибудь придумаем, Вика. Папа просто так тебя не бросит. И с мамой я совсем уж ругаться не хочу. Она ведь у нас менеджер.
– Ме-е-е-енеджер. – Вика очень похоже изобразила козу и они рассмеялись. Да. Вот с этого когда-то всё и началось. С «ме-е-е-енеджера». Тогда они всерьёз разругались, тогда Мария впервые ударила дочь.
Снова закружилась голова.
– Паша?
Павел вздрогнул, поднял взгляд. Елена. Сон… или что? Всё снова поменялось. Кроме…
В руке у него другой телефон. Тот, который у него был там, где Мария и Виктория.
– Заснул? – засмеялась она. – А меня одну бросил!
– Странный сон, – признал Павел. Только что произошедший разговор с Марией и Викой проваливался, уходил в толщу памяти, терял краски реальности.
– Я не сон! Да? Да? – Она села ему на колени и Павел осознал, что на Елене ничего нет. И голова закружилась уже по-другому.
Она рассмеялась, когда он подхватил её и понёс – назад, в спальню, она же кабинет.
– Иди ко мне, – попросила она, как только Павел посадил её на кровать. – Иди… всё потом, все сны потом, да? Да?
Да.
Все сны – потом.
Все до единого. Даже сон о Виктории.
Елена таяла, текла под его пальцами, была и сталью, и воздухом, и жаром, и прохладой.
Неужели я тебя придумал? Неужели я придумал, и ты появилась?
– Ты мой, – шепнула она, покусывая его за ухо. – Мой, мой, мой… никому не отдам… никому-никому…
– Что будешь на завтрак? – поинтересовалась Елена, появившись в спальне. Павел позволил себе немного поваляться, хотя давно уже не позволял. Елена не возражала. Мебель подкручена, ножи наточены, из кранов не капает, двери не скрипят, пусть мужик отдохнёт малость.
– Как всегда, – предположил Павел.
– Смотри! Растолстеешь, заставлю жир сгонять! – предупредила Елена. Увернулась – Павел попытался поймать её. – Не сейчас! Ты умеешь готовить только яичницу! Потерпи!
И убежала.
А Павел положил оба мобильника и принялся переводить взгляд с одного на другой.
Ничего не понимаю. Так сон или нет?! Откуда во сне может взяться мобильник из… то есть наоборот, откуда не во сне может взяться?
«Как всегда» означало яичницу с ветчиной, сыр и кофе. Сама Елена ела бутерброды с сыром, ну и кофе тоже пила. По-настоящему ела только за обедом. А так… Птичка не птичка, но ест мало.
– Съездим к моим сегодня? – предложила она.
– Давай, – согласился Павел. Увидеть чуть больше этой реальности, где у выдуманной девушки есть настоящая мама. Хорошо, если настоящая.
– Тебя что-то беспокоит, – заключила Елена, встав у него за спиной. – Нет-нет, не мешаю. Кушай. Это правда был только сон?
– Я не уверен, – признался Павел. – Хочется думать, что сон.
Она потрепала его по голове и вернулась за стол.
– Ты какой-то не такой, – признала она. – А может, это я от радости… Поел? Всё, брысь с моей кухни, займись домом!
Займись домом? Прибраться? Не привыкать, да и не унизительное занятие, приводить свой дом в порядок. Свой дом – ведь хозяин не тот, кто может продать или сломать, а тот, кто заботится. Вот. Отец этому обучал, а сам Павел, вроде бы, сумел обучить Вику.
Павел бродил по комнатам, работая пылесосом, и думал.
Странно всё получается. Раньше всё воображал – как Елена выглядит, всё такое. Воображал и, так скажем, интимные моменты. Прямо скажем, воображал больше того, о чём осмелился бы говорить вслух. В голову иногда такое придёт, сам удивляешься.
Однажды Мария соизволила прийти к нему сама. Совсем худо было Павлу, выдуманная девушка не помогала жить, скорее уже наоборот, а настоящая крутила им как хотела, и ничего толком не говорила.
– Так она что… Она на самом деле?! – поразилась Мария. Что-то почуяла. Потом Павел осторожно расспросил её – да, именно почуяла. Запах косметики. А ведь воображаемая Елена практически не пользуется косметикой, так – дезодоранты, и то потому, что ей нравятся их запахи – ненавязчивые, но узнаваемые. Морская соль. Корица.
В тот момент Павел хотел сказать всё. Что нет Елены, и не было, что это просто игра воображения. А ну как Мария покрутит пальцем у виска и сразу же уйдёт?
Он решил просто задвинуть Елену подальше в память, убрать долой, не думать и не представлять её.
– Была, – пояснил Павел, в надежде, что Мария поймёт так, как он надеется.
– Паша! – Мария кинулась к нему на шею. – Прости меня! Ты один меня на самом деле понимаешь… – И так далее, и тому подобное. Мария умеет добиваться своего. И ведь права была – пожалуй, только Павел и был с ней просто потому, что ему нужна была она. Вся. Не деньги, не тело, не связи по отдельности.
…И Елена ушла, частично вернулась назад, в нереальность, в небытие.
И вот она здесь, в той же самой квартире, хлопочет на кухне. Именно такая, какой её Павел и представлял. До каждой родинки, до запаха волос и кожи, до звука голоса.
– Всё убрал! – Елена появилась в гостиной. – Умница! Давай, собирайся. Туда ехать полтора часа в одну сторону.
– Прямо сейчас? – Павел взял её за руки, посмотрел в глаза.
– Я веду себя неприлично, да? – прошептала Елена, прижимаясь к нему. И вдруг расплакалась, обхватив его руками, прижавшись сильно-сильно. Павел не знал, что и делать. – Я не могу без тебя! Я больше бы не смогла!
– Я с тобой. – Павел погладил её по голове. – Я с тобой, солнце моё.
Она отстранилась, улыбнулась, вытирая слёзы. Губы ещё подрагивали.
– Я неприличная, я знаю. Я с тобой не могу по-другому! Вот! Но не сейчас. А то уже никуда не смогу поехать… Не захочу.
Он отпустил её руки.
– Идём. – Она взяла его за локоть. – Электричка через тридцать пять минут. Времени почти нет!
4
Но времени было предостаточно.
Они сидели в жарком, пахнущем лаком и гуталином вагоне – не иначе, отопление включили, и зачем, спрашивается? Елена прижалась к нему, положила голову на плечо, и все, кто ни смотрел, улыбались – что-то было в её лице. Держала Павла за руку и время от времени сжимала её так, что становилось не по себе от ощущений.