Грязные белые джинсы, грязная клетчатая рубашка.
– Он сказал, что вы придете, – пробормотала она надтреснутым голосом.
– Мы из полиции, – сказал Адам.
Девушка покачнулась, потеребила висевший у нее на шее маленький собачий свисток.
– Не делайте этого, – предупредил Адам, увидев, как та, вторая крупная собака, крадется, выкатив глаза и припадая к полу.
Девушка, видимо, плакала – косметика растеклась, волосы висели спутанными прядями.
Клетчатая рубашка на талии была в крови.
Девушка покатала свисток между кончиками пальцев и поднесла к губам.
Адам поднял пистолет, прицелился и выстрелил собаке в лоб. Собака упала, эхо выстрела помчалось по проходу.
Девушка улыбнулась им искусанными губами и дернулась назад – кто-то потянул за стальной трос, которым была обмотана ее талия.
– Мы увидели сигнал «SOS», – сказал Адам.
– Какая же я сообразительная, – изможденным голосом ответила девушка.
Она двинулась в коридор; стальной трос, державший ее, лязгнул, задев о стены и пол, – девушку потянули назад.
– Сколько вас здесь? – спросил Адам. Они с Йоной шли за девушкой. Перешагнули через собаку, через черную лужу крови, растекавшуюся на полу. – Куда вы идете?
Девушка молча завернула за угол. Далеко впереди, в темном проходе, что-то слабо светилось. Они прошли мимо открытой кладовки, где смутно виднелись в темноте на полу матрас, коробки, старая обувь и штабеля консервных банок.
Кто-то потянул за стальную нить сильнее. Девушка, пошатываясь, зашагала дальше и, споткнувшись, свернула в чулан.
Свет падал на противоположную стену; тень молодой женщины закачалась на гофрированной жести и гладких стенах.
Вонь от старого мусора усилилась.
Йона и Адам последовали за девушкой, опустив пистолеты. Свет от подвешенного к потолку карманного фонарика доставал до самых дальних углов большого чулана. Среди коробок для переезда и рам от картин стоял исхудавший человек в норковой шубе нараспашку.
Филип Кронстедт.
Йона и Адам подняли оружие.
Филип зарос грязью, в уголках рта засохла пена. На голой груди кровоточили неглубокие порезы.
Женщина, которую они увидели первой, – в потертой стеганой куртке – сидела на картонной коробке перед Филипом и руками ела шампиньоны из консервной банки.
Филип еще не заметил незваных гостей. Он старательно наматывал стальной трос на огромную катушку. Не поднимая глаз, он почесал шею и подтащил девушку в клетчатой рубашке поближе.
– Филип, – прошептала она.
– Ты нужна мне, София, ты – охранник… я не хочу запирать тебя, но я же говорил: свет можно зажигать, только когда дверь закрыта.
– Филип Кронстедт? – громко окликнул Адам.
– Я шляпник.
Пот струился у Йоны по спине, он больше не мог держать пистолет.
Карманный фонарик, подвешенный к потолку, раскачивался от сквозняка, тени дрожали на стенах. Свет слабо блеснул в высоком напольном зеркале.
Йона шагнул в сторону, сморгнул и увидел в зеркале, что в картонку перед Филипом воткнут нож.
– Нам надо поговорить с вами. – Адам осторожно приблизился.
– Сколько видеозаписей ты делаешь каждый день? – спросил Филип, уставившись в пол. – Где материал? На какие выводы он наталкивает?
– Мы поговорим об этом, если ты отпустишь девушек.
– Мне плевать на Сноудена и оптические нервы, – медленно выговорил Филип и указал на потолок.
– Просто отпусти девушек, и…
– Это не «Призма», не «Xkeyscore» и не «Эшелон», – громко перебил Филип.