Две женщины вышли из комнаты и, посмотрев на них, последовали дальше.
Женщина с дидло поднялась и встала позади него; ее руки вдруг юркнули Адаму под футболку и принялись гладить его поясницу и спину. Адам попытался увернуться, опасаясь, как бы она не нашарила пистолет, но она вдруг отпрянула, что-то проворчала и заковыляла в спальню.
Адам понял, что его, видимо, раскрыли, но теперь уже не мог остановиться. Женщина что-то сказала ему в шею, Адама обдало ароматом малины у нее изо рта. Женщина хотела, чтобы он сбавил темп, положила руку ему на грудь, но он убрал руку и крепче прижал партнершу к стене.
Ее жемчужное ожерелье покачивалось между грудей.
Женщина с привязанным к бедрам дидло, шатаясь, вошла в комнату следом за Адамом. Она села на край кровати, чуть не свалилась, но потом удержала равновесие. Еще одна женщина ухватилась за дидло, что-то сказала и рассмеялась. Сидевшая на кровати ответила ей и кашлянула в сгиб локтя.
– Что ты сказала?
– Ля-ля-ля-я, – улыбнулась она.
– Ясно.
– Здесь легавый, ля-ля-ля-я, – повторила она и снова кашлянула.
Эуген услышал ее. Он сел на кровати, рукой ухватив женщину за ягодицу, и перевел взгляд на Адама.
– Это частная вечеринка, – сказал он; на его лице отразилась досада.
– Мы можем поговорить, чтобы нам не мешали? – Адам предъявил полицейское удостоверение.
– Оставьте карточку, и мой адвокат свяжется с вами в понедельник. – Эуген встал с кровати.
Ему было лет сорок; он определенно старше всех собравшихся здесь. Голое безволосое тело подтянуто, несмотря на брюшко. Эрекция прошла. Под полями цилиндра блестело в брови золотое колечко, зрачки были расширены.
– Я ищу Филипа Кронстедта, – сказал Адам.
– Удачи, – улыбнулся Эуген, слегка приподняв цилиндр. – Его здесь нет, но я могу дать подсказку: следуйте за белым кроликом.
– Послушайте, – сказал Адам, – мы можем покинуть номер без лишнего шума, но, если придется, я надену на вас наручники прямо здесь и протащу через всю гостиницу до самой машины.
В комнату вошла женщина с сияюще белой кожей и рыжими волосами, заплетенными в две косички.
– Заказать поесть? – спросила она и затянулась марихуаной.
– Все еще голодна? – игриво спросил Эуген.
Женщина с улыбкой кивнула, выдохнула облачко дыма и подошла к телефону, стоявшему на письменном столе.
– Ладно. Я вижу, придется арестовать вас в соответствии с седьмым параграфом двадцать четвертой статьи Процессуального кодекса, – объявил Адам.
– Не моя вина, что вы ходили в скверную школу и вынуждены теперь служить в полиции, – сухо сказал Эуген. – Мир несправедлив, и…
– Вы знаете Марию Карлссон? – перебил Адам.
– Я люблю ее, – медленно проговорил Эуген.
– Передайте ей привет, – сказал Адам и достал фотографии с места преступления.
В резком свете фотовспышки было видно изрезанное мертвое лицо с широко открытым ртом и сломанной челюстью. Эуген что-то простонал, отшатнулся и опрокинул настольную лампу – коричневая керамическая ножка разлетелась на куски.
– Господи, какой ужас… не могу прийти в себя. Просто скажите, чем я могу быть полезен, я с удовольствием помогу, для меня это дело чести… но сначала позвоню своему адвокату.
В номере Эуген умылся; его щеки побледнели и теперь лоснились от пота.
– Мне нужно найти Филипа, – сказал Адам.
– Он ни при чем, – отрезал Эуген.