Снимали определенно в студии. Рассматривая лицо на фотографии, Валландер думал, что каким‑то образом эта женщина и Роберт Окерблум очень под стать друг другу.
– Снимок сделан всего три месяца назад. Она выглядит именно так.
– И стало быть, она исчезла? – спросил Валландер.
– В пятницу она была в Сберегательном банке в Скурупе, завершала сделку о недвижимости. Потом собиралась посмотреть дом, который выставляют на продажу. Сам я после обеда был у нашего аудитора. Но прежде чем ехать домой, вернулся в контору. На автоответчике было Луизино сообщение, что к пяти она будет дома. Звонила она, по ее словам, в четверть четвертого. И после этого она исчезла.
Комиссар наморщил лоб. Сегодня понедельник. Значит, ее нет уже почти трое суток. Трое суток, а дома двое малышей.
Чутье подсказывало, что это не обычное исчезновение. Валландер знал, что большинство пропавших рано или поздно возвращаются и со временем все получает вполне естественное объяснение. Например, люди частенько забывали предупредить, что уезжают на несколько дней или на неделю. Но знал он и другое: детей женщины оставляют довольно редко. И вот это его встревожило.
Он кое‑что записал в блокноте, потом спросил:
– Вы не стерли ее сообщение на автоответчике?
– Нет, – ответил Роберт Окерблум. – Только я как‑то не подумал захватить кассету.
– С этим мы разберемся попозже. Известно, откуда она звонила?
– Из машины.
Валландер положил ручку на стол и посмотрел на посетителя. По всей видимости, он действительно искренне встревожен.
– Вы не нашли разумного объяснения ее отсутствию?
– Нет.
– Может, она загостилась у друзей?
– Нет.
– У родственников?
– Нет.
– И никакие другие варианты вам в голову не приходят?
– Нет.
– Надеюсь, вы не обидитесь, если я задам личный вопрос?
– Мы не ссорились. Вы ведь об этом хотели спросить?
Валландер кивнул:
– Да, об этом… Так вы говорите, она пропала в пятницу во второй половине дня. И все‑таки к нам вы пришли только сегодня, три дня спустя.
– Я не мог собраться с духом, – сказал Окерблум.
Валландер посмотрел на него с удивлением.
– Пойти в полицию – значит признать, что случилось ужасное, – продолжал Окерблум. – Потому я и не мог собраться с духом.
Валландер медленно качнул головой. Он прекрасно понимал, что имеет в виду посетитель.
– Вы, конечно, ездили ее искать.
Роберт Окерблум кивнул.
– А что еще делали? – Валландер сделал пометку в блокноте.
– Молился Богу, – просто ответил Роберт Окерблум.
Валландер даже ручку выронил:
– Молились?
– Наша семья принадлежит к Методистской церкви. И вчера все прихожане вместе с пастором Туресоном молились, чтобы с Луизой не случилось ничего дурного.
Валландер почувствовал, как внутри что‑то сжалось, но постарался ничем не выдать человеку в кресле свою тревогу.
Мать двоих детей, прихожанка независимой церкви, думал он. Не могла она просто так исчезнуть. Разве что в приступе умопомрачения. Или религиозных сомнений. Мать двоих детей в лес не пойдет и руки на себя не наложит. Конечно, и такое случается, но крайне редко.
Валландер догадывался, что все это означает.
Либо произошел несчастный случай. Либо Луиза Окерблум стала жертвой преступления.
– Вы, конечно, думали о возможности несчастного случая, – сказал он.
– Я обзвонил все сконские больницы, – ответил Роберт Окерблум. – Ее нигде нет.