Следователь молод и амбициозен. Он рад моему внезапному признанию, ведь сможет безо всяких усилий поставить себе в заслугу раскрытие нашумевшего преступления десятилетней давности.
– Да, – подтверждаю ему я, – золотые тогда были времена. Это теперь повсюду электронные деньги, а тогда пластиковые карточки были не в большом ходу, повсюду платили наличными.
Одного моего признания, конечно же, мало. Всякое можно наговорить на себя. Процедура расследования требует проведения следственного эксперимента. На что я и рассчитывал. К обеду, со скованными наручниками запястьями, в полицейской машине я покидаю «Лисьи Норы». Давненько я не видел эту тюрягу с другой стороны высокого забора с колючей проволокой поверху. Снаружи, должен признаться, смотрится она не так грозно и мрачно. Надеюсь, что мне больше не придется сюда возвращаться, если, конечно, Лора сделает все так, как я ей сказал. Ну, и еще чуточку везения мне не помешает. На всякий случай мысленно произношу: «Прощайте, «Лисьи Норы»!»
Вот и южный пригород нашего славного Города Пороков. Десять лет я уже не гулял по этим улицам, не сидел в здешних барах. Не спал с проститутками. Многое здесь изменилось, но узнать можно. Вот в этом баре мы с Самюэлем и Одри праздновали удачное взятие налички в банковском фургоне. Ох, и напилась же тогда Одри. Мне пришлось буквально нести ее на руках. Но она осталась верной себе. Лишь только мы оказались дома, она набросилась на меня, как изголодавшаяся по сексу сучка. Одри любила и умела трахаться – этого у нее не отнять. Думаю, любит и теперь. В этом смысле она сумасшедшая. Одри никогда не ждала, если ей приспичит. Мы и познакомились с ней в такой момент. Просто встретились взглядами на улице, и я понял, что она «хочет». Хватило всего пары моих и ее слов, чтобы мы оказались в подворотне. Она задрала юбку и обхватила меня ногами. Помню как сейчас – на ней и трусиков не было, чтобы не терять зря время. Потом мы еще трахались и в заброшенных домах, и под мостом среди бела дня, и на ночном пляже, и на лавочке в парке. Я прикипел к ней, а она прикипела ко мне. Но Пол ее невзлюбил. Как-то, когда мы забавлялись с ней ночью на кухне, он вышел из своей комнаты. Оказалось, что он наблюдал за нами долго, прежде чем мы его заметили. Одри умела делать так, что я забывал обо всем на свете. Конечно, мальчишке не стоило этого видеть.
Мои воспоминания прервал следователь. Мы приехали на место преступления. Банк совсем не изменился, даже вывеска на нем прежняя. Для банка главное – постоянство, тогда люди и несут в него деньги. Меня сковывают наручниками с худосочным сержантом. Я бы легко мог взвалить его на плечо и побежать. Но далеко бы я не ушел. За мной присматривают двое вооруженных дробовиками полицейских.
Вход в банк предусмотрительно огорожен полицейской ленточкой. На тротуаре толпятся любопытные. Конечно, им интересно послушать мои воспоминания, из первых уст узнать, как и что происходило десять лет тому назад на этом месте. В свое время о нашем ограблении по Бэйсин-Сити ходили легенды. Чего только люди не рассказывали. Что ж, зевакам сегодня повезло, они не только узнают историю ограбления, но и станут свидетелями самого дерзкого побега, какой только совершал заключенный.
Следователь просит показать, куда мы припарковали машину.
– Мой подельник – Самюэль Крик – был за рулем, – охотно рассказываю я. – Я сидел рядом с ним. Дик, не могу вспомнить его фамилию, на заднем сиденье. Машину поставили у пожарного гидранта, чтобы хорошо видеть, когда приедет банковский броневик и инкассаторы вынесут деньги в мешках. Натянули на головы капроновые чулки и стали ждать.
Следователь внимательно слушает, кивает, задает вопросы. Я отвечаю, скрывать мне нечего. Про Одри я не упоминал, Самюэля уже давно нет в живых. Чулки мы позаимствовали именно у Одри, она сама их нам предложила, но о происхождении чулок можно тоже не говорить.
– Броневик остановился вот тут. – Я тяну за собой сержанта, он прикован ко мне наручниками и вынужден следовать за мной. – Когда вышли инкассаторы с двумя мешками денег, мы выскочили из машины. Самюэль должен был забрать деньги, а я держать парней на прицеле. Мы выстрелили сразу, ранив инкассаторов в ноги.
– Откуда вы стреляли? – спрашивает следователь.
– Самюэль стрелял отсюда, – показываю я. – А я стоял вот тут.
Я веду за собой худосочного сержанта. Все мое тело напряжено. Сейчас должно случиться то, ради чего я оказался на прежнем месте через десять лет. Зеваки наблюдают за нами, перешептываются. Я слышу, как какая-то женщина говорит своему мужу:
– Повезло тогда парням. Кучу денег подняли, и их никто не поймал…
Я вижу, как приподнимается и стремительно отходит в сторону люк на проезжей части. Лора сделала именно так, как я сказал. Мне остается только прыгнуть в открывшееся широкое отверстие, увлекая за собой ошарашенного сержанта.
Мы летим и падаем на заботливо расставленные картонные коробки, совсем как трюкачи на съемках фильма. Светлый круг над нашими головами, в котором виднеется небо, закрывается так, как это происходит во время солнечного затмения. Колодец погружается в темноту, но ненадолго. Вверху вспыхивает фонарь и слышится голос Лоры:
– Вы в порядке, мистер Ларни?
– Кажется, да.
Лора светит на меня и на прикованного ко мне сержанта фонарем и прыгает к нам на картонные ящики. Сержанта я не опасаюсь. Во-первых, он не вооружен, а во-вторых, настолько ошарашен произошедшим, что потерял всякую волю к сопротивлению, и, кажется, еще не понял, что с ним случилось. Просто сидит и хлопает глазами. Я бью его кулаком по голове. Мне нужно всего лишь оглушить его на время, чтобы не мешал. Удар у меня выверенный. Не сильнее и не слабее, чем нужно для того, чтобы человек его комплекции отключился.
Лора ковыряется отмычкой в наручниках.
– Дай я сам, – забираю у нее отмычку.
Открыть наручники – это самое простое, что можно сделать. Теперь руки мои свободны.
– Бежим, – шепчет Лора.
Наверху слышно, как ковыряют люк, пытаясь его чем-то поддеть, скрежещет металл. Но если Лора сделала все так, как я сказал, то им не удастся сковырнуть его. Люк надежно закреплен специально приваренной к нему защелкой. Тут без газового резака не обойтись. Вот только где копы его возьмут? Пока догадаются вызвать спасателей, пока те приедут – мы с Лорой будем уже в безопасном месте. Можно даже особо не спешить.
Оставляем полицейского лежать на смятых картонках и, пригнувшись, идем по низкому тоннелю ливневой канализации. Построен он был давно и основательно. Это теперь их делают из железобетонных труб, по которым только на коленях, ползком и проберешься. А этот выложен из тесаного камня, свод футов восемь высотой. Посередине течет вода, а мы двигаемся по узкому подобию тротуара. Перед нами пищат и разбегаются крысы, прыгают в зловонную воду, плывут.
Лора молодец, она не боится этих тварей, даже сшибает ногой одну обнаглевшую крысу с нашего пути. Лора идет первой, я за ней. Только она знает дорогу. Тоннель разветвляется, к нему постоянно примыкают другие. Теперь, даже если копам удастся спуститься в канализацию, то черта с два они отыщут нас. Под городом целый лабиринт ливневой канализации.
Мой побег удался. Представляю, как теперь будут о нем судачить жители Бэйсин-Сити. Какими живописными подробностями он обрастет. Если бы я стремился стать знаменитостью, то уже достиг бы цели. Но у меня совсем другие планы. Я должен спасти сына.
Мы выбираемся из-под земли во дворе заброшенного дома. Его готовят к сносу. У стены стоит автомобиль со слегка помятым левым крылом.
– Это мой, – говорит Лора и в избытке чувств вешается мне на шею. – Я так рада, что нам все удалось, – шепчет она.