– Эй, мужики! Все там живы-здоровы?! – прогремел сверху кто-то вполне различимым человеческим голосом, спускаясь к перепуганным старикам с небольшой возвышенности. – Извините уж за беспокойство. Сам не знаю, каким образом она могла сюда проникнуть? Мой приятель отлучился ненадолго за надобностью, так просил меня присмотреть за охраняемыми здесь окрестностями.
– Слава богу, что Вы были неподалёку, – почти шёпотом вымолвил Василий, между делом продвигаясь к уродливому существу поближе. – Хотелось бы ещё, чтобы вино осталось целым. Вижу: бутыль вполне целёхонькая. Просто удивительно, как она могла не разбиться.
Летучая мышь была уже мертва, однако предсмертные конвульсии у неё ещё наблюдались. Василий безуспешно попытался высвободить бутылку из лап хищницы.
Тем не менее незнакомец вышел на свет, встал рядом, и приятели вполне сносно смогли его рассмотреть. Ростом он оказался чуть выше среднего, возрастом – около тридцати трёх лет, коренастым и упитанным мужчиной, с короткими светлыми волосами и неестественно выставленной колесом грудью. Одет был в то, что обычно носили охотники: плотная, коричневого цвета куртка, точно такого же качества добротные ботинки, штаны, жилет, из-под которого неприлично выглядывали его рыжие волосы. Всё было изготовлено из кожи грызунов, что являлось лёгкой и прочной защитой от нападения. Сверху его покрывала тёплая накидка, выделанная тоже из меха какого-то животного, в руках было зажато копьё, позади, за плечами, висел арбалет, а на поясе болтался длинный нож-резак, размером скорее напоминающий саблю. Лицо выглядело полноватым и казалось даже несколько квадратным. Кожа, особенно в тех местах, где должны были расти усы и борода, отсвечивала нездоровой синевой. Возможно, он был просто небрит, что только усиливало это негативное впечатление.
– Не вглядывайтесь в меня, всё равно не узнаете, – надменно, но всё же немного улыбнувшись, сказал он.
– Отличный выстрел, сынок! – восхитился Николай, захотев сразу пожать руку своему спасителю, которую тот твёрдо удерживал вдоль туловища, не спеша, однако, предаваться взаимности. – Уберёг стариков от смерти. Огромное тебе спасибо. Как же тебя звать?
– Антон, – несложно ответил неизвестный охотник.
– Я Николай Петрович или просто Коля, как понравится. Это вот мой товарищ Василий, можно Полковник, – говорил он, указывая на приятеля, одновременно заискивающе заглядывая тому в глаза. – «Три звезды», как он сам любит выражаться. И давно у нас такие парни?
– Вторую неделю. Приехал в гости к другу.
– То-то мне сразу лицо твоё незнакомым показалось. Можно было бы отметить наше чудесное спасение, – прокряхтел Василий, указывая на бутыль, – если мне, конечно, удастся забрать её у этого чудища.
Тут Антон подошёл ближе и помог ему, вонзил копьё летучей мыши прямо в крыло, ближе к кисти, где и располагались сухожилия хищницы, тем самым продемонстрировал окружающим совершенные знания в области строения её организма. Когти мгновенно разжались, и вино упало в песок уже само собой.
– Хорошо ещё на вас не набросилась. Эти твари впиваются в жертву уже наверняка: острыми когтями в тело, а ядовитыми клыками – в шею, верно кровушки попить. В данном случае яркая бутылка привлекла внимание больше. Любят они всё блестящее, что тут поделаешь.
– Ну, давай, присаживайся, выпей с нами, – из вежливости предложил ему Василий. – Портвейн просто отличный.
– Спасибо за приглашение, конечно, но такого добра у нас хватает. Главное, вы живы-здоровы остались, а остальные формальности нам совсем ни к чему, – горделиво ответствовал Антон, быстро возвращаясь в темноту, откуда пришёл.
– А как же твоя добыча?! – постаравшись его догнать, вопрошал Николай вслед.
– Оставьте себе на память. Вам-то она больше понадобится, – чуть слышно донеслось сверху.
– Ну и дела. Спасибо тебе, мил человек, – тяжело вздыхая и опускаясь на песок, произнёс Василий. – Вот какие люди ещё живут на белом свете! А бутылка-то и вправду целая – ни единой царапины.
Николай подошёл к летучей мыши вплотную.
«Диковинные же существа появились, совершенно другие, не такие как раньше, ничего не боятся, – думалось ему после того, как он уже своей рукой ощупал внушительные клыки хищника. – Этот шею свернёт и не задумается».
– Пойдём давай в дом, а то поздно становится, допьём вино, да я чайник поставлю! – крикнул ему Василий, находясь на пороге собственного дома. – А этого мы утром поделим, куда он от нас за ночь денется.
Приятели зашли внутрь. Избушка полковника выглядела ещё меньше, чем у Андрея. В самой глубине комнаты, возле единственного окна, располагалась печка-буржуйка, стоявшая загодя затопленной. Труба её на удивление была выведена в то же самое окно. Как ни странно, кровати здесь не оказалось. Вместо неё на полу лежали шкуры животных, выстеленные своеобразным ковром. Не имелось также ни стола, ни стульев, ни любой другой мебели. Чашки, кружки, прочая хозяйственная утварь лежали рядом в картонной коробке. В углу возле дверей находилось металлическое ведро с водой, как для умывания, так, наверное, и для питья. Друзья уселись на этот ковёр, подперев спинами бревенчатую стену дома. Говорить было уже не о чем, и они допивали остатки вина в тишине, каждый думая о своём.
Глава 4. Сотрудничество
На следующий день Николай проснулся поздно, где-то после обеда, в полном одиночестве и совершенно без необходимых для активной деятельности жизненных сил. Причём его голова болела жутко, прямо-таки раскалывалась до той невозможно-тупой боли, какая обычно случается после употребления обильного количества горячительных напитков. Подобная его беспомощность была просто невыносима. В подтверждение сказанного, голову как будто что-то рвало изнутри, давило на виски, точно какой-то металлический предмет помещался там, рядом с её внутренностями, причиняя своим нахождением невероятные страдания.
Николай нетвёрдой рукой нащупал возле себя вчерашнюю пластиковую бутылку. На дне оставалось ещё немного водки. Невероятно, но всё же он с нескрываемым отвращением, морщась и дёргаясь всем организмом, вылил остатки себе в рот. Было противно и гадко. После чего Николай, пошатываясь, ненадолго теряя координацию движений, подобрался ближе к ведру, зачерпнул оттуда кружкой воды и утолил жажду. Закончив пить, он опрокинул остатки себе на голову – страдающее больное место и, размазывая живительную влагу по лицу, вышел во двор. Там он встретил Василия, который уже давненько, можно отметить – с самого утра – ползал на четвереньках возле вчерашнего трофея, разделывая его на куски огромным ножом, целиком поглощённый этим, как казалось, малоприятным занятием.
– А, уже проснулся, – завидев Николая, констатировал он, всем объёмным корпусом разворачиваясь в его сторону. – На работу не опоздаешь? А то зря, наверное, не разбудил тебя пораньше?
– Выходной у меня сегодня. Неужто я тебе ничего так и не объяснил? – невнятно выдавил из себя Петрович, не успев как следует отойти от такого гнетущего его состояния. – Однако я к Андрюше хотел забежать ещё утром. Так что пойду. Может, застану его дома. Ты только мою часть туши никуда не девай. Я её позже заберу.
– Вот ещё выдумал! Да мне одни крылья и нужны будут: дыру заделать на крыше, – оправдался Василий вслед удаляющемуся другу, к тому времени продвинувшегося на некоторое расстояние по тропинке вперёд. – Мясо-то сам ешь, если имеется такое желание. Оставлю полностью! Очень-то оно вкусное, я тебе скажу.
Николай поспешал. Он принялся бодрее переставлять ноги, переваливаясь так нелепым образом из стороны в сторону, но всё равно, с грехом пополам, еле живым дошёл так до Андреевой хижины. Силы явно покидали его. Сам хозяин почему-то сидел возле входа, на крыльце, немного наклонив голову вниз, и, как виделось, был чем-то обескуражен или подавлен. Рядом с ним стояла Оксана, была и ещё какая-то странная особа со сковородкою в руках, расположившаяся уже чуть дальше, на брёвнах, которую Николай то ли со своего похмелья, то ли с такого её неказистого вида не сразу-то и признал. Женщины о чём-то разговаривали, будто бы даже спорили или переругивались между собой, но издали не всё было слышно. Николай подошёл ближе и понял, что все их такие эмоциональные высказывания в конечном итоге сводились только к одному – содержимому рюкзака, который уже полупустой лежал тут же неподалёку, возле дверей.