Если верить Данте, Эбенезер – регулярный посетитель кафе с самого дня открытия. Единственное исключение – три недели в феврале, когда Фермина совершает ежегодное паломничество домой, оставив кафе на подчиненных. В это время стараюсь особо не загружать Эбенезера работой – он становится еще ворчливее обычного.
Из-за перенесенной в юности вирусной болезни Фермина частично оглохла на левое ухо и носит слуховой аппарат, что помогает ей подслушивать личные беседы клиентов. Собственно, отсюда и происходит репутация главной сплетницы. В деле подслушивания Фермина обставит любого шпиона.
Подхожу к стойке и заказываю churros con chocolate с собой. Это густой, будто пудинг, горячий шоколад, к которому подают пирожки продолговатой формы. Их надо макать в шоколад. Пирожки пекутся прямо в кафе каждое утро, вкус – просто восхитительный.
– Ты прямо как Эбби, только про вашу новенькую и твердишь, – говорит Фермина, укладывая churros в коричневый бумажный пакет. – Видела я ее жениха. До свадьбы дело не дойдет.
– Вашими бы устами, Фермина, – отвечаю я. Нет смысла делать вид, будто личная жизнь Леа мне безразлична. Скорее всего, Фермина узнала о моих достойных Макиавелли интригах раньше меня самого.
– Это не предположение, – качает головой Фермина. – Это факт. Сидели тут у меня на днях. Вон там. Ругались не переставая.
Фермина указывает на столик в дальнем углу кафе рядом с дверью. Не могу сдержать любопытства.
– Ругались? – переспрашиваю я, навалившись на стойку и понизив голос. – Правда? Из-за чего?
Фермина загадочно улыбается. Она не намерена делиться ценной информацией просто так. Сплетни – ее валюта.
– А почему тебя интересует эта женщина? Разве ты не встречаешься с кассиршей? Той самой, у которой муж из армии дезертировал?
– Нет, – поспешил разъяснить недоразумение я. – Она теперь встречается с С… с-с кем-то другим. – Имени Себастьяна лучше не упоминать. – И вообще, серьезных отношений у нас не было. Так из-за чего ругались Леа с женихом?
– Конечно, я не все расслышала, – начинает Фермина. Это неправда, но предпочитаю промолчать. – Жених не хочет, чтобы она вступала в какую-то театральную труппу. Говорил, это помешает его планам по поводу нового бизнеса, или что-то в этом роде.
Должно быть, речь о труппе, про которую Леа рассказывала при нашей первой встрече. Ну конечно, Гровер считает, что она зря тратит время.
– А Леа что?
Фермина кладет churros на стойку и поворачивается, чтобы наполнить стакан горячим шоколадом.
– Сказала, что не для того туда устроилась, чтобы бросать. Кажется, она уже делала это ради него. Даже пригрозила вернуть кольцо.
Забываю, как дышать.
– А потом?..
А потом открылась дверь, и в кафе вошла Леа.
– Вот ты где! – восклицает она с таким видом, будто я ударился в бега под вымышленным именем. – Слушай, ты в пятницу свободен?
Договорился сходить в кино с Себастьяном, но пусть он меня простит.
– Насколько мне известно, да.
– Знакомый рабочий сцены достал билеты на премьеру «Розенкранц и Гильдестерн мертвы». Не хочешь пойти? Гровер по делам уехал.
Хочу ли я пойти? Холостяк ли папа римский?
– Конечно! С удовольствием!
– Вот и отлично. Спектакль заканчивается рано, потом еще в «Фальстаффе» посидеть успеем. Я за тобой завтра зайду на работу.
И с этими словами Леа исчезла так же внезапно, как и появилась. Даже брошенная в окно граната не смогла бы оглушить меня сильнее. Фермина с многозначительным видом протягивает мне шоколад.
На следующий день я в таком настроении, что позволяю Себастьяну уговорить себя в очередной раз устроить Мирославу розыгрыш со стандартным международным номером книги.
Делается это так. Находим в базе данных старую, никого не интересующую, более не издающуюся книгу, меняем название, квалификацию и указываем большое количество экземпляров, будто ее в магазине много. Потом один из нас звонит под видом покупателя, называет номер и терпеливо ждет, пока жертва тщетно разыскивает требуемое. Наконец до нее доходит, в чем дело. А если нет, признается, что возникли трудности с поиском, и спрашивает телефонный номер, чтобы перезвонить после более тщательного осмотра магазина.
Новичков учат: все, что в компьютере, – истина в последней инстанции. Большинство даже не удивляется, услышав о фантастическом романе «Битва половых гигантов с Юпитера», детской религиозной книге «Мамочка, за что Бог нас ненавидит?», путеводителе «Юго-запад Онтарио для педофилов» и комиксах «Барби против банды вампиров».
Обычно я придумываю названия, а Себастьян звонит. Как несостоявшийся актер (кроме всего прочего, в чем Себастьян не состоялся), он лучше меня умеет изменять голос. В основном при помощи какого-нибудь дикого акцента. Себастьян выдает себя то за трансильванского графа, то за австралийского бушмена, то за отправленного в позорную отставку итальянского министра, то за победителя фестиваля игры на банджо из Кентукки. Сегодня наш покупатель – бывший сотрудник КГБ по имени Владимир, жаждущий прочесть книгу «50 способов полюбить себя – справочник онаниста» П. Найлса Трокера.
Мирослав – единственный сотрудник, больше одного раза попавшийся на эту нехитрую уловку. Да, охотно признаю – подобное обращение с работником противоречит корпоративному духу, но как же это весело! Когда к нам завезли небольшую партию адаптированных Библий, книги слегка подгорели в результате несчастного случая (Уиллард бросил косячок не в ту сторону). По инструкции экземпляры надо было утилизировать, но вместо этого мы велели Мирославу выложить их на столик и повесить табличку «С подписью автора». Из соображений безопасности проделали мы это, когда у Матери Терезы был выходной.
Пока Мирослав ищет справочник онаниста, рассказываю Себастьяну о намечающемся вечере в обществе Леа.
– Да что ты! Поздравляю, товарищ! А как же наш классовый враг, Уэтстон?
– Не знаю, товарищ. Вот бы его в Сибирь сослали.
– Да, такая перестройка мне по вкусу!
О ссоре в кафе не рассказываю, иначе Себастьян разойдется еще сильнее, а я не хочу питать лишних надежд.
– Кстати, о чужих женах. Как дела с Миной?
Себастьян открывает было рот, но тут кто-то стучится в дверь. Мы всегда звоним из кабинета менеджера, потому что пользоваться телефоном в зале – это уже совсем наглость. В дверь просовывается голова Мирослава.
– Покупателю нужна книга про то, как дрочить, – докладывает он, дополняя слова жестами для тех, кто не понял. – Не могу найти. Не знаете где?
Изображаю глубокие раздумья, а на самом деле просто стараюсь сдержать смех.
– Кажется, Лолита ее у кассы выставила. Пойди спроси.
Мирослав кивает и уходит.
Себастьян с улыбкой качает головой:
– Ну ты подонок.
Себастьян прав. Действительно подонок. Отправляю не блещущих умом сотрудников на поиски самоучителя по мастурбации. Несерьезно отношусь к работе. Сплю с чужими женами. Пытаюсь увести чужую невесту. Однажды вынес из магазина CD, за который забыл заплатить, а когда заметил, возвращаться не стал. Ни разу не был волонтером, не участвовал в благотворительности – если не считать того случая, когда два года назад купил у маленького мальчика коробку миндаля в шоколаде. Подавляющее большинство людей меня бесит, особенно сосед снизу, который любит заниматься сексом под песни Джорджа Торогуда. Вернее, любил, пока я не пробрался к нему в квартиру в его отсутствие и не поменял «Скачу, пока не упаду» на альбом с детскими песенками. С тех пор наслаждаюсь тишиной.
– Она вчера ко мне приходила, – робко сообщает Себастьян.
– Я не ослышался?
– Увы, нет. Мина очень настойчивая, а я не монах Шаолиня, не выдержал.
– А как же муж? Как же беглый сержант? Разве не боишься, что застукает вас, и тогда уже начнется другой секс, который тебе совсем не понравится?