Эту эмблему Анжела тоже старательно изобразила на бумажке, уточняя у дяди Володи подробности. Она не успокоилась, пока не выполнила рисунок достаточно четко, так что дядя Володя удовлетворенно кивнул головой и похвалил ее:
– Тебе бы художницей быть! Прямо из головы у меня взяла. Точно так этот перстень и выглядел. И форму, и даже размер ты угадала.
Анжела кивнула головой, польщенная его похвалой. Впрочем, она и сама знала, что неплохо рисует.
– Мне об этом все говорят.
– Училась где? – заинтересовался дядя Володя.
– Нет.
– А зря! Ты учись, верно тебе говорю, понравится.
Анжела отмахнулась:
– Поздно мне уже учиться, дядя Володя.
– Учиться никогда не поздно.
– Я уже одно образование получила, работаю.
– И как? Нравится тебе?
Анжела задумалась.
– Ну, работа как работа. Платят прилично, на жизнь и развлечения мне хватает. Тепло, светло, офис, чего еще надо?
– А надо-то как раз не так! – возразил дядя Володя, глаза которого неожиданно блеснули. – Надо, чтобы работа для человека счастьем была! Чтобы он засыпал с улыбкой, думая о том, что после приятного отдыха его ждет любимая работа. Вот только тогда человек и бывает полностью счастлив. И не важно, что это за работа. Баба может и про пироги мечтать, которые она с вечера поставила.
И внезапно поникнув головой, дядя Володя пробормотал:
– Думаешь, к чему я тебе все это говорю? Я ведь, может, и пить начал после того, как на пенсию вышел. Хотел бы назад, да там молодые. Мне места нет. Отдыхайте, говорят, Владимир Сергеевич, заслужили. А мне эта пенсия… она мне вот где!
И дядя Володя показал на свое горло.
– От скуки всякая дурь из людей лезет! – заявил он. – Всякая глупость и пакость, она ведь от безделья рождается. Когда человек любимым делом занят, ему некогда думать, чем бы другим навредить.
– А если у него работа – другим вредить?
– Тогда это и не человек вовсе, – ответил дядя Володя.
Вид у него при этом был важный, как у философа, который произнес удачную речь и знает, что она имела успех у его слушателей. Анжела слушала дядю Володю с раскрытым ртом, но вовсе не по той причине, которая возомнилась тому. Анжела надеялась уловить момент, когда сможет задать последний вопрос и наконец попрощаться с пусть и полезным, но таким болтливым свидетелем.
И подходящий момент настал.
– Дядя Володя, а вы не слышали, когда Дина собиралась домой вернуться?
– Вроде как вещи собирала, чтобы с ночевкой ехать, – произнес дядя Володя. – Может, и вовсе сегодня не вернется.
И при этих его словах Анжела впервые ощутила тревогу, пока еще неясную и туманную, но звоночек у нее в душе все же прозвенел. Дина укатила и пропала из эфира, как укатили и исчезли их утренние знакомые – рыжий и блондин, оказавшиеся совсем не Антоном и Андреем, а Эдиком и каким-то Лисицей. Интересно, почему его так прозвали? Неужели только за рыжие волосы? Что-то подсказывало Анжеле, что не в них одних тут дело. Было что-то лукавое и очень живое во взгляде этого рыжего. Чувствовалось, что такой и в огне не сгорит, и во льду не застынет. И верткий, словно ртуть. Досталось же кому-то такое чудо!
Анжела снова взглянула на своих новых знакомых, которые, казалось, по-прежнему пребывали в смятении. И так как они молчали, держа в руках бумажку с ее рисунком и номером машины, она как можно мягче сказала им:
– Девочки, я сделала для вас все что могла. Похоже, Динка укатила с приятелем ваших мужей. Номер этой машины у вас теперь есть, примерное описание ее владельца – тоже. Ищите его по своим каналам, он обязательно вам расскажет, где высадил ваших мужчин.