На тарелке обычный набор печенья: «Орео» и «Чип ахой». — Прошу, угощайтесь!
Майрон потянулся за печеньем. Спрятавшись за спиной миссис Элрайт так, чтобы она не видела, мальчишка снова высунул язык. Бывшей учительнице даже оборачиваться не пришлось.
— Джеральд, еще раз покажешь язык, и я отрежу его секатором.
Мальчишка тут же перестал гримасничать.
— Что такое секатор?
— Подрастешь — узнаешь, а сейчас иди играй. И смотри, чтобы на тебя не жаловались!
— Да, мэм.
Когда мальчишка убежал, миссис Элрайт сказала:
— В таком возрасте они мне нравятся больше всего. Чуть подрастут, и проблем не оберешься.
Кивнув, Майрон взял с тарелки «Орео», разломил шоколадные половинки, однако белый крем слизывать не стал. Очень по-взрослому! Миссис Элрайт выбрала другое печенье.
— Ваша подруга Эсперанса сказала, что вы хотите поговорить о Кертисе Йеллере.
— Да, мэм. — Болитар передал ей газетную вырезку. — В этой статье вас верно процитировали?
На серебряной цепочке старомодные очки в форме полумесяца. Учительница поднесла их к глазам и просмотрела страничку:
— Все правильно.
— Вы действительно так думали?
— Да, а не пыталась выгородить ученика, если вы на это намекаете. Я проработала в той школе двадцать семь лет. На моих глазах дети попадали в тюрьму и гибли на улице. О них я ни слова журналистам не рассказывала. Видите шрам? — Женщина показала на массивный бицепс.
Майрон кивнул.
— Ученик ножом пырнул. А еще один из пистолета стрелял. Я конфисковала больше оружия, чем любой чертов металлоискатель! — Женщина опустила руку. — Поэтому и сказала, что больше люблю маленьких, пока у них нет бредовых идей.
— Но Кертис выделялся из основной массы?
— Безусловно. Он был не просто славным мальчиком, а самым лучшим учеником из тех, что мне попадались. Всегда вежливый, дружелюбный, никаких проблем не создавал. Но, с другой стороны, и в «ботаниках» не ходил, ну, вы меня понимаете. Дружил со всем классом, успешно спортом занимался. Говорю, таких парней один на миллион.
— А его мать? — спросил Майрон. — Что она из себя представляет?
— Диана? — Люсинда расправила плечи. — Хорошая женщина, очень напоминает нынешних молодых мамочек. Одинокая, гордая, из кожи вон лезла, чтобы свести концы с концами. Хотя в житейской мудрости ей не откажешь! У них существовали правила, например, комендантский час. Пару дней назад в двенадцать ночи застрелили десятилетнего мальчика. Скажите на милость, что в двенадцать ночи десятилетний ребенок делал на улице?!
— Хотел бы я знать…
Бывшая учительница только рукой махнула.
— Вы же пришли не выслушивать старухины жалобы…
— Я никуда не тороплюсь.
— Очень мило, но ведь вы явились сюда по делу. И кажется, по важному.
Болитар молча кивнул.
— Так, — Люсинда хлопнула себя по бокам, — о чем мы говорили?
— О Диане Йеллер.
— Верно, о Диане. Знаете, я и ее нередко вспоминаю. Такая заботливая мать: приходила на все открытые уроки и родительские собрания. Искренне наслаждалась похвалами, которыми мы осыпали ее мальчика.
— А после смерти Кертиса вы общались?
— Нет, — миссис Элрайт покачала головой и тяжело вздохнула, — о Диане я больше не слышала. Никаких похорон, вообще ничего… Я звонила ей пару раз, но трубку никто не брал. Диана будто исчезла с лица земли. Хотя понять можно: жизнь у нее была не сахар. Вы в курсе, что она в молодости проституцией занималась?
— В первый раз слышу.