Я молча смотрела на него.
– Ну живот у меня болел сегодня! – наконец выпалил он и густо покраснел, – Ну, я и отстал от ребят…
– Леля… – для пущей верности Веша дёрнула за руку, – это не та тварь…
– Не та, что напала на вас? – я перевела взгляд с Хмыся на ребёнка.
– Думаю да, – девочка пристально смотрела на труп. – Она была немного другой, и, кроме того… – я почувствовала, как вздрогнула маленькая ладонь в руке, – я думаю, у той твари морда была бы окровавлена.
Несколько мгновений мы с Хмысем переваривали эту новость, потом юноша принялся бесцеремонно вытаскивать свои стрелы из твари.
– Нам лучше побыстрее уйти отсюда, девочки, второй раз может так не повезти…
Словно подтверждая эти слова, невдалеке раздался вой, вой торжествующего хищника. Ладошка девочки стала странно мягкой и попыталась выскользнуть из моей ладони. Бледного, потерявшего сознание ребёнка пришлось поднимать с земли: не так уж много в ней сил, чтобы стойко переносить подобные испытания…
Знак был дан. Дан, и понят. Я смотрела в мрачные лица спутников и понимала: пора в путь. Мы готовы, мы все готовы – эта случайная стоянка была последней передышкой, последним отдыхом перед боем. Перед последним боем – другого уже не будет.
Мы успели первые, а, может, тварь насытилась одной из своих жертв и не собиралась возвращаться. Всё может быть. Как бы то ни было – мать Веши похоронили мы: в земле, а не в утробе хищника или пасти Бездны. Ребята вырыли глубокую могилу и опустили в неё тело, саваном послужила грубая холстина, ничего другого на драгале не нашлось. Засыпав землёй и завалив камнями, мы немного постояли над могилой: прощальное слово могла сказать только Веша, как единственная здесь, знающая мать при жизни, но она тихо плакала, прижавшись ко мне.
Раньше хоронили мертвецов проще – завернув в погребальное покрывало, скидывали с обрыва, хоронить умерших в земле стали при моём отце. Он не объяснял мне причин своего решения, да и почему его люди послушались – загадка. Ведь традиция сжигать тела в топке Бездны – многовековая, а такие традиции не исчезают просто так, тут нужны серьёзные доводы. Задумываясь над этим теперь, пришла к выводу, что несколько странно, то что я не знаю причин. Отец мог не хотеть посвящать в суть проблемы, но ему надо было убедить остальных поселян, иначе бы его никто не послушал. Но у кого б ни спрашивала об этом, все отвечали как-то уклончиво так, как будто не понимали истинной причины, доверяя знаниям моего отца…
Рассвет застал нас в пути. Мы шли в прибрежном течении, огибая остров, Веша сказала, что где-то неподалёку есть деревня, оттуда она родом. Правда, родственников у девочки больше не осталось, но брать её с собой в такое путешествие я не собиралась, а в деревне наверняка найдётся добрая душа, которая пригреет сироту. Пока же ребёнок спал в моей кровати, а я стояла на носу судна и смотрела вперёд – вдаль. И вскоре, миновав очередной мысок, мы увидели деревню… то есть то, что от неё осталось. Несколько десятков домов, а, вернее – чёрные от дыма, обгоревшие остовы, причал ещё полыхал. Видимо, мы едва разминулись с драконьерами.
– Нет.
Я и не заметила, как она пришла и стала рядом. Вцепившись в перила побелевшими пальцами, девочка смотрела на сожжённую деревню и повторяла:
– Нет. Нет. Нет.
Без крика, без надрыва, без выражения. Я смотрела на Вешу и чувствовала, как где-то внутри собирается ледяной ком – я уже слышала однажды этот тон, эти слова… Одна безумная старуха, загребающая горячие уголья голыми руками, уголья, недавно бывшие её домом, её семьёй и жизнью, повторяла это слово так же, как сейчас Веша. Но ушедшего – не вернуть.
– Веша, – девочка не откликнулась, и мне пришлось встряхнуть её за плечи, – Веша! Тут есть ещё деревня?
– Деревня?
– Да, деревня.
– Есть, может быть.
– Это как?
– Если её ещё не уничтожили драконьеры…
– Леля, – это Хмысь, сдав вахту, подошёл к нам, – не думаю, что есть смысл искать вторую деревню.
– Но почему?
– Посмотри, причалы ещё полыхают, а драконьеров и духу нет. Если они ушли от острова вглубь Бездны – их было бы видно. Но их нет, скорее всего, они двинулись вокруг острова, как делают обычно: всем известно, что деревни строят на обрывах…
– Но тогда…
– И даже не думай! – перебил юноша. – Мы не успеем их предупредить – только сами попадёмся.
– Но тогда…
– Да. Нам придётся взять Вешу с собой, – твёрдо ответил он на невысказанное предположение.
– Но драгал и наш путь – не для маленькой девочки! – возмутилась я.
– В таком случае – и тебе тут не место, – раздался новый голос и из-за спины вышел Лодан. Занятая разговором, я не заметила, как подошёл юноша.
– Та-ак, – протянула я, скрестила руки на груди, – да у нас тут заговор! Спелись, голубчики!
Ребята переглянулись и хором ответили:
– Ага!
– Леля… – Веша больше не смотрела на берег и, кажется, пришла в себя. – Леля… пожалуйста… возьмите меня с собой. У меня никого больше не осталось, даже просто знакомых. Все, кого я знала – мертвы. Если вы меня высадите – я умру, я знаю. Ну пожалуйста!
Всхлипнув, девочка упала на колени и закрыла лицо руками.
– Тихо, маленькая. Не плачь, – Лодан поднял её на руки, но девочка разревелась ещё сильнее, уткнувшись ему в плечо. – Конечно, мы возьмём тебя с собой. Да, Леля?
Ненавижу, когда мне выкручивают руки.
– Да, Веша, мы возьмём тебя с собой.
Девочка перестала плакать и недоверчиво посмотрела на меня, я улыбнулась:
– Но плакс и грязнуль – за борт!
– Я больше не… я сейчас!
Соскользнув с рук юноши, девочка умчалась в каюту, проводив её взглядом, хмуро взглянула на довольных приятелей:
– Под вашу ответственность. Если с ребёнком что-то случится – высажу на первом же острове.
Может, я была не совсем права. Вполне возможно, что Веше, правда, лучше было остаться на драгале. Но меня не отпускала мысль, что рано или поздно путешествие окончится в топке Бездны, и лучше бы ребёнку быть где-нибудь подальше.
Время… уходило. Текло незримой рекой и даже малой толики не оставляло в ладонях…
Четыре недели прошло с момента принятия на борт нового члена команды, Веши. Четыре недели наше судно бороздило просторы Бездны, играя в пятнашки с драконьерами, вырываясь из штормов, уворачиваясь от плевков излучения: дня не проходило без происшествия.
Я искала, искала Луня, искала заповедный остров драконьеров. Ведь я – драконьер, и должна почувствовать его. Но не имела возможности рассказать об этом команде, и поэтому мои приказы казались им бессмысленными, и то, что поиски пока были безрезультатны, лишь подливало масла в огонь. Я понимала это, но всё же надеялась, что поиск будет окончен прежде, чем вспыхнет возмущение людей.
Подходил к концу очередной нервный и длинный день, Осколок опускался в багровое марево на закате. Я стояла на палубе и смотрела на отдаляющийся берег острова. Очередная пустышка, очередная неудача. Я начала привыкать к ним.
– Леля.
Голос принадлежал Хмысю и был достаточно требовательным, чтобы я развернулась к нему. Юноша был не один, а с вечным своим наперсником – Лоданом, и оба выглядели встревоженными.
– Нам надо поговорить без лишних ушей.
– Надо, так надо. Идёмте.
Я провела их в каюту, которую занимали мы с Вешей, вообще-то, единственную на всём драгале.
Девочка сидела на кровати и вертела в руках деревянного Трофея.
– Что у вас? – тон получился резким и раздражённым, но у меня не было сил брать себя в руки.
– Леля, тут такое дело… – Хмысь выглядел нерешительным, и это удивляло, – понимаешь…
– Что мы ищем, Леля? Что… или кого? – перебив лепет напарника, требовательно спросил Лодан.
– Это всем известно, я не скрывала своих целей.
– Да, но как ты их ищешь? Вслепую? Но нам жизни не хватит обшарить все острова…
– Нет… не вслепую.
– Тогда как?
– На ощупь, – усмехнулась я. Ну не говорить же им, что я иду, действительно, почти вслепую, доверяясь слабым подсказкам сердца?