И, кстати говоря, после так называемого самоубийства Лизы его тоже допрашивали, но он, как оказалось, в ту ночь даже не был в городе.
– Господи! – выдохнула я, воодушевляясь. – Так может… Значит, полиция все же решила…
– Не стоит обнадеживаться, – перебил меня Дэнни. – Скорее всего Лиза все-таки это сделала. Если только… ее не убил человек, которому принадлежали вторые следы. Это всего лишь еще одна версия полиции, так что не пугайся. Но они считали, что велика вероятность того, что кто-то просто постарался представить все, как если бы произошло самоубийство.
– Но Лиза же оставила записку!
– Ее могли подделать. А другой след на берегу мог появиться до того, как Лиза туда приехала. Или, наоборот, сразу после всего случившегося, – сказал Дэнни, затушив сигарету в пепельнице, стоявшей возле него на кровати. – Как я уже и говорил, из-за снега было сложно разобраться с местом преступления. Так или иначе полиция перестала в этом копаться, и дело закрыли.
– Если Лиза жива, то я хочу ее найти, – упрямо промолвила я.
– Ну-ну, – откликнулся Дэнни, – удачи тебе в этой бессмысленной затее. Но если у тебя и в самом деле получится ее отыскать, то дай мне знать, и я позвоню Гарри – он обожает закрытые дела.
– Дэнни. – Я взглянула на него с укоризной. – Надеюсь, ты шутишь?
– Когда это я шутил?
– В детстве ты постоянно надо мной подшучивал, но по-доброму. Только сейчас мне кажется, ты переигрываешь. Я не знаю, почему ты не любишь Лизу. Возможно, потому, что считаешь ее виновницей всех наших бед. Но только, Дэнни, когда ее не стало… когда она исчезла, тебе было всего лишь шесть лет – ты ее совсем не знаешь.
– Почему ты просто не хочешь признать тот факт, что она убийца? – возразил мне Дэнни, доставая из пачки еще одну сигарету.
– Потому что это не доказано – суд ведь так и не состоялся, – ответила я.
– Тогда кто виноват в том, что все это случилось? – спросил он, прикуривая.
– Если я найду Лизу, я просто тебе не скажу, – пообещала я, вставая.
Лицо Дэнни затуманило облако дыма.
– Кстати, хорошая идея, – усмехнулся он, прислоняясь спиной к стене.
Прислонясь к стене какого-то класса, Джейд сидела на полу в холле музыкального отделения и слушала, как ансамбль репетирует концерт Брука. Она специально пришла сюда послушать музыку, пропустив занятия по детскому развитию. Играли хорошо. Но ей в это время было невероятно тяжело – она чувствовала себя как наркоман, лишенный дозы. Руки ныли, горло болело от сдерживаемых слез. Все это говорило о том, что в скором времени у нее могут начаться серьезные проблемы.
Первые две недели в колледже дались Джейд нелегко. Кампус был переполнен студентами, и она никак не могла привыкнуть к тому, что является частью столь большого сообщества. После домашнего обучения ей было трудно смириться с тем, что постоянно нужно переходить из класса в класс и заниматься не один на один с преподавателем, а быть одной из многих в группе студентов. Такая система обучения казалась ей безличной, а большое количество людей пугало.
Джейд старалась не общаться с другими студентами и, как правило, тихо сидела в классе, не привлекая к себе внимания. У нее не было необходимости заводить друзей, ей вполне хватало Грэди, Ингрид и покупателей магазина, в числе которых был Чарли, навещавший ее каждую неделю и любивший поговорить о музыке.
Ансамбль за стеной перешел к ее любимой части концерта, и Джейд прикрыла глаза, вслушиваясь в каждый такт. Она не понимала, зачем постоянно приходит в это здание и проводит в нем несколько мучительных минут.