(не знаю, как вас называть).
Хочу сообщить, что Джейд в больнице. Вчера утром она потеряла ребенка. Это был мальчик. Наши сердца разбиты. Доктор не понимает, почему это произошло, но я уверена, что знаю – она сильно волновалась о Дэнни, и это не прошло бесследно. Она изменилась с тех пор, как вы сообщили ей, что он был ранен. Джейд очень беспокоится, что он не выживет. На следующую ночь после получения вашего письма она взяла скрипку, вышла во двор и сыграла песню «Мальчик Дэнни». Это было прекрасно. Некоторые соседи, слышавшие ее исполнение, сказали, что плакали. Конечно, они ничего не знали о Дэнни, но поняли, что случилось что-то ужасное, раз она играла с такой печалью.
Джейд считает, это ее вина. Хотя и знает, что это нелогично, но ей все равно. Она никогда не была уверена в существовании Бога, но теперь вдруг верит в него и полагает, что Он ее наказывает. Сначала у ее матери обнаружили рак. Затем тяжелое ранение Дэнни. Она боится, что теперь что-то случится с Р. Если бы вы только могли поговорить с ней. Джейд прямо боготворит вас и благодарна за вашу помощь. Моя семья ее очень любит, но наша любовь не может возместить ей все то, что она потеряла. Мои родные даже и не подозревают, чего она лишилась.
Она много говорит о Р. Я знаю, вы не хотите, чтобы у Джейд была ее фотография, но она бы ей сейчас очень пригодилась. Она чувствует себя такой потерянной. Неважно, сколько у нас детей, у Джейд всегда будет в сердце место для Р. На днях она надела кулон, напоминающий ей о Р. Она сказала, что никогда его больше не снимет.
Если это безопасно, вы можете поговорить с ней по моему телефону. Или у вас есть другая идея?
Это было последнее письмо от Силии. Или точнее, оно было первым. Было грустно слышать, что Лиза потеряла ребенка, но я знала, одна строчка будет еще несколько дней крутиться у меня в голове: «Неважно, сколько у нас детей, у Джейд всегда будет в сердце место для Р.». Было ли в моем сердце место для Лизы? Так ли это? Я должна это понять.
Дождавшись восьми часов, я набрала номер Дженни и, расхаживая по гостиной с трубкой у уха, ждала, пока она мне ответит.
– Ради бога, скажите, что я вас не разбудила, – выпалила я, как только она мне ответила.
– Я не сплю, – ответила Дженни с беспокойством. – Что-то случилось?
– Вы дома? Я могу к вам подъехать? Мне нужно с вами поговорить. – Мне еще не приходилось бывать у Дженни, но я знала, где она живет.
– Лучше я приеду к тебе, – сказала она. – Я уже одета.
– Правда? – Я очень обрадовалась. У меня не было уверенности, что я смогу сейчас вести машину.
– Буду через пару минут, – добавила Дженни.
Поставив вариться кофе, я рухнула на диван, чувствуя себя до предела уставшей. Я боялась заснуть и, должно быть, задремала, потому что не услышала, как Дженни въехала на подъездную дорогу. Меня разбудил дверной звонок, от звука которого я подскочила.
Я открыла дверь, и гостиную залил утренний свет.
– Боже мой, дорогая, ты выглядишь ужасно. – Дженни, входя, прикоснулась к моей руке. Прикосновение ее ладони было теплым и участливым, и мне еще больше захотелось ей довериться.
Я закрыла дверь и прижалась к ней спиной.
– Лиза жива, – произнесла я почти шепотом, словно опасаясь, что кто-то меня услышит.
Дженни открыла рот, собираясь что-то сказать, но не нашла слов. Стало понятно, что она ничего не знала. Отец ей не говорил.
– Да, понимаю, – кивнула я. – Для меня это тоже оказалось шоком.
– Это невозможно, – наконец промолвила она.
– Она инсценировала самоубийство.
Дженни прижала руки к лицу.
– Боже!
– Мне жаль, что я не рассказала вам раньше, но мне было страшно.