Лойз указал на тарелку с недоеденным мясом.
– Только и всего! – Жаклин была на грани отчаяния: – Лишить себя удовольствия, начать лопать синтетические порошки, и это вы называете «только и всего»?! А вы не боитесь, что употребление искусственных биокатализаторов атрофирует также ваши мозговые ядра, отвечающие за распределение пищевых веществ?
Лойз усмехнулся очередной пикировке.
– Поймите, Жаклин, – предпринял он последнюю попытку достучаться, – только за счёт упрощения процесса питания мы смогли повысить умственную деятельность наших мозгов с десяти до тридцати процентов.
– Для чего?
– Для чего что?
– Для чего вам пригодились двадцать свободных процентов?
– Мы заполнили их памятью. – ответил Лойз. Голова женщины отказывалась воспринимать так много новой информации за раз. Её взгляд потускнел. Мужчина сжалился: – Мисс Брайд, если вы согласитесь быть моей гостьей на Луазе, я расскажу вам не только про это.
Он смотрел, ожидая ответа. Жаклин рассеянно посмотрела на тарелку.
– А что обозначает слово «саифны»? – спросила она.
– Существо Абсолютной Иммунной Физиологической Неуязвимости.
– Господин Лойз, а разве жители вашей планеты имеют такое же анатомическое строение как люди? – ученый Земли пыталась увести разговор в сторону. Лойз, оставляя этот вопрос без ответа, повторил уже сказанное, но в виде просьбы. Ему было необходимо, чтобы между ним и Жаклин не оставалось недомолвок.
– Хорошо, я согласна, – вздохнула женщина, – но моим первым условием будет то, что вы позволите мне доесть хотя бы салат. Голодная я – жутко злая.
– А вашим вторым условием будет просьба звать вас исключительно по имени. Не так ли? – выдал мужчина. Жаклин беспомощно заморгала. – Тогда и вы зовите меня Лойзом, – предложил саифн.
6
В доме Лойза, помимо кухни, было три комнаты. А в них – всё, чем пользуются ежедневно миллионы людей. В зале, помимо мягкой мебели, стояли большой стол-бюро из ореха, стационарная компьютерная техника на нём и огромный секретер рядом. Окна комнат были завешены жалюзи и продублированы тяжёлыми матерчатыми занавесями. Окно на кухне было тонировано и над ним свисали плотные тюлевые занавески. Осматриваясь и пытаясь понять, в чём же секрет инопланетянина, Жаклин с опозданием вспомнила рассказы про то, как насильники заманивают свои жертвы в ловушки. Сумасшедшие часто бывают такими убедительными… Она настороженно посмотрела на хозяина.
– Я не могу сделать то, чего вы боитесь, Жаклин. А вся эта обстановка – обычный камуфляж, – ответил Лойз.
Женщина растерялась:
– Камуфляж? Зачем?
Лойз указал на кресло в зале, предлагая сесть.
Инопланетянин вынужден был приглашать людей, того, чтобы знать их лучше. И, понятно, что далеко не каждому встречному он объяснял, кто он такой на самом деле. Следовательно, не стоило шокировать людей тем бытом, к какому Лойз привык. Вот почему Жаклин видела в доме все эти лампы, цветы, холодильник с продуктами и мебель, расставленные настолько безвкусно, насколько это может сделать кто-то, кому комфорт безразличен.
– Скажите, Лойз, а почему, в таком случае, вы выбрали для откровения именно меня? – спросила Жаклин, пробуя упругость диванных подушек. Сидели на них явно не часто. Мужчина помедлил с ответом, ибо очередное признание снова могло шокировать гостью. И всё-таки она ждала.
– На это было две причины: от вас и вашей мудрости зависит сегодня судьба Земли и людей.
– Так вы всё-таки спасёте нас! – вырвался крик надежды.
Лойз ушёл от ответа. Пригласив женщину в смежную комнату, он пообещал рассказать про вторую причину.
Здесь тоже всё было обыденно: стоял раскладной диван, около него библиотека с книгами, ещё один рабочий стол, на котором, помимо бумаг, лежал серебряный дипломат, похожий на ноутбук. Жаклин внимательно осмотрелась, прежде чем поняла, что ей кажется необычным. Свет. Необыкновенно мягкое красное освещение шло ниоткуда. Свет словно следовал за ними и одновременно усиливался по мере их приближения к столу. Подойдя к нему и выдвинув ящик, Лойз достал оттуда старый портрет. На нём была изображена женщина.
– Кто это? – удивилась землянка.
Лойз представил женщину так, словно она была здесь:
– Знакомьтесь – одна из моих прабабушек. Говорят, что все женщины нашего рода были похожи на неё, как я похож на моего прадеда. В ресторане вы задали мне вопрос об анатомическом строении саифнов. Так вот, я должен сказать вам, Жаклин, что я – это не совсем я, а, скорее, мой предок, живущий полтора миллиона лет назад. Раньше все луизяне физически были непохожими, как непохожи друг на друга люди. Но так было до определённого момента.
Саифн спрятал портрет в ящик. Жаклин, задумалась. В Асуане Лойз сказал, что их цивилизация старше земной на полтора миллиона. Как же тогда могли саифны сохранить в себе память о столь дальних предках?
– Вы пьёте кофе? – спросила она, ощущая усталость и понимая, что уйти так скоро, как хотелось бы, ей не удастся. Мужчина кивнул:
– Я умею его варить. По-турецки. Пойдёмте.
В кухне, усадив гостью за стол, он взялся за дело, продолжая рассказ.
– Можете себе представить, Жаклин, что при огромном многообразии Вселенной, однажды, а если быть точным, четыре миллиарда шестьсот миллионов лет тому назад, в ней, в двух разных уголках, появились абсолютно одинаковые планеты Луаза и Земля. Близняшки росли и развивались одинаковым темпом, с единственной лишь разницей: зарождением жизни на них. Первые простейшие организмы Луазы были всего-то на полтора миллиона старше земных прототипов. Результатом эволюции стали на обеих планетах существа разумные. Когда их цивилизация достигла трёх миллионов пятисот тысячелетнего возраста, общество Луазы было очень высоко развитым.
– Три с половиной миллиона? – переспросила Жаклин: – Это ведь сегодняшний возраст эволюции человека?
Лойз на секунду отвлёкся от турки.
– Теперь вы понимаете, что многое в истории развития наших цивилизаций совпадает?
Жаклин покачала головой:
– Это невероятно!
Лойз заверил кивком, снова отвернулся и продолжил. В его голосе появились патетические интонации.
Полтора миллиона лет назад его планета была точно такой, как сегодня Земля. А луизяне были абсолютно похожими на людей. И, так же как люди, они искали связи с другими обитателями космоса. Но однажды на планете случилась биологическая катастрофа. Небольшому количеству предков нынешних саифнов удалось покинуть планету. К тому времени они уже овладели секретами генома и воссоздания себе подобных лабораторным путём. Поэтому в космосе луизяне могли не только существовать, но и заниматься искусственным воспроизводством. Именно тогда руководством пилотируемой планеты было принято решение о строгом контроле за этим процессом.
– Вы сказали пилотируемая планета. Разве это был не обычный летательный аппарат?
– С вами приятно иметь дел Жаклин. Вы хороший слушатель, когда хотите этого, – кивнул Лойз, но не так, как делает комплимент обычный мужчина, с лукавством или восторгом, а совершенно по-деловому. И ни одна мышца на его лице не сократилась. Хотя, учитывая о чём он говорил, всякие эмоции были бы, скорее всего, лишними.
Размеры станции были настолько огромны, что больше походили на летающее тело, чем на аппарат. Предки Лойза знали, что после того, как они покинут Луазу, все оставшиеся на ней живые организмы будут обречены на вымирание. Поэтому в полёт они забрали пробы почвы, воды, образцы фауны, флоры, описания технических разработок и научных достижений. Их потомкам предстояло провести в открытом космосе более тысячи лет. Этим и объяснялась необходимость контролировать процесс рождения. Активное изучение бионики и генетики позволило беглецам создать за время путешествия в космосе новый генотип луизян, приспособленный к условиям ограниченного пространства. Каждый лабораторный экземпляр саифна наследовал не только хромосомный набор предков, но и их память.