Ну ничего, и т-тогда найдется кому их остановить!
— Ты это о чем?
— Да так. Мысли вслух.
— А в ваших краях есть Мастер? Дай угадаю — это граф?
— Нет, это графиня. Но ее называют просто Эржбета. Кстати, она тоже приезжает на Бал. Вот только ты ее не увидишь, потому что сегодня же покинешь замок — так ведь, Уолтер?
Тот пробормотал нечто маловразумительное. Уедет он, как же. Теперь, когда вампиры так близко что их можно потрогать пальцем (или осиновым колом, в зависимости от обстоятельств)! Вряд ли он отыщет их в родных пенатах. Английские кровососы, должно быть, необщительные. А во всем виноват никудышный климат. Уолтер вспомнил туманы, белые и густые, как бланманже. Попробуй поохоться в таких погодных условиях! Можно перепутать человека с парковой скульптурой и все клыки обломать. А еще бывают настолько промозглые ночи, что если вампирам приходится выбирать между свежей кровью и уютным, хорошо протопленным камином, они наверняка склоняются в пользу последнего.
— Откуда ты столько знаешь про вампиров?
— Шутишь? — Леонард закатил глаза. — Сам же говорил, будто отец Штефан все тебе рассказал.
— Ну да.
На мгновение юный Штайнберг задумался, чувствуя, что балансирует на стуле с отломленной ножкой, пытаясь при этом жонглировать. В расспросах он не силен.
— Значит, тебе подослала Гизела. О чем вы с ней беседовали?
— Обо всем.
— А поточнее?
— О том, что они с твоей сестрой, мягко говоря, не ладили. Что она очень расстроена побегом Берты. Что из-за этого необдуманного поступка может сорваться Бал.
— Больше она ничего про Бал не говорила? — успокоившись отчасти, переспросил Леонард.
— Кроме того, что там будут вампиры. Ты ведь тоже веришь в вампиров, правда? — еще раз уточнил Уолтер. А то вдруг с ним приключилась слуховая галлюцинация с хорошим воображением.
Леонард снял очки, протер их свежим платком, и снова водрузил на нос.
— Мне ли отрицать их существование? — вздохнул он.
— В таком случае, неужели будущий союз с Гизелой тебя не пугает?
— Еще как п-пугает! В прошлом году… ну, когда все произошло… я умолял ее расторгнуть помолвку, предлагал любые отступные, а она ни в какую.
Уолтер понимающе кивнул. Если мужчина расторгнет помолвку первым, то любой сколько-нибудь порядочный человек просто обязан линчевать ренегата на месте. Расторжение помолвки — это прерогатива невесты.
— Не бойся, Леонард, — он покровительственно похлопал беднягу по плечу. — Если понадобится, я встану на твою защиту.
— Спасибо. Только я бы предпочел, чтобы ты уехал отсюда. Прямо сейчас. Можешь взять любую лошадь на конюшне, я покрою твои дорожные расходы. Давай, а?
— Ну нет, я и с места не сдвинусь!
— Что же ты намерен предпринять?
— Для начала, хочу узнать, что произошло с твоей сестрой.
— Ты и правда веришь, что сумеешь ее найти? У моего отца гораздо больше средств, но и он потерпел неудачу.
— Если не найду, то хоть попытаюсь.
— И то верно. Главное ведь намерения, — в его голосе Уолтер уловил нотки горечи. — Чем я могу помочь?
— У тебя есть портрет Берты? Ну или фотография, желательно посвежее.
— Есть одна, только она в ее будуаре.
— Так за чем же дело стало! Как раз ее будуар мне и нужен. Может, там я отыщу какие-нибудь улики.
После долгих раздумий Леонард согласился его проводить. Перед уходом он лично попрощался с каждой водорослью и пожелал всем приятного фотосинтеза.
Будуар фроляйн Штайнберг размерами не уступал крикетному полю.