Все братья были такими — ловкими, удачливыми, самоуверенными. Кроме Уолтера. Еще в школе не проходило недели, чтобы он не отведал «шесть лучших» из рук директора. Он помнил, как унылыми зимними днями скрипел пером в классе, украдкой поглядывая на огонь в печке, который превращался то в пляшущих саламандр, то в струю жидкого пламени, вырвавшегося из ноздрей дракона…
Подобно многим своим современникам, Уолтер наблюдал как серый цвет медленно, но верно вытесняет зеленый, и цеплялся за последние крохи. Для некоторых именно феи стали воплощением прекрасного далека, ведь недаром же столько художников жаждали запечатлеть их хороводы, столько писателей настырно твердили, что верят в них, верят, верят, верят! А уже по окончанию викторианской эпохи, когда две барышни из Коттингли пришпилили бумажные фигурки на ветки и сфотографировали их, недаром же общественность приняла подделку за настоящих фей. Вернее, захотела принять, потому что думать о феях куда приятнее, чем о Первой Мировой. Во много раз.
Да, феи были популярны, но для Уолтера именно вампиры стали краеугольным камнем мировоззрения. Во-первых, он не сомневался в том, о чем с разницей в несколько веков твердили и Джеффри Чосер, и Шарлотта Бронте — что феи давным-давно сделали ноги из Англии, так что искать их бесполезно. Иное дело вампиры, которые водились на вполне определенной территории, сиречь в Карпатах. Во-вторых, вампиры из легенд подкупали своей честностью. Например, они не входят в дом без приглашения (и даже с приглашением, если оно не исходит от пышногрудой девицы в кружевном пеньюаре). Они не запирают двери в склеп, чтобы охотнику не пришлось тратить драгоценное время на возню с замками и отмычками. Конечно, они запросто перегрызут вам горло, а предварительно еще и подвергнут вас каким-нибудь немыслимым мучениям, в то время как сами будут светски улыбаться и беседовать о погоде. Зато они не расстреляют вас из пулемета «Максим.» Что касается различных способов убийства, тут вампирам с людьми не тягаться.
Родители надеялись, что если директорская трость не вышибла из Уолтера фантазии, он из них просто вырастет. Как бы не так! После школы он умудрился завалить экзамен в семинарию, потому что не смог перечислить имена всех 11ти братьев Иосифа Когда же Стивенс-старший с таким трудом выхлопотал ему место в конторе стряпчего, Уолтер и там надолго не задержался… Так что вампиры обязаны существовать! Он станет первым англичанином, который установит с ними контакт, напишет книгу о своих приключениях и вернется домой маститым литератором. И уж тогда-то родня его зауважает. Хотя черт с ним, с уважением, пусть хоть смеяться перестанут.
От вампиров умозрительных мысли Уолтера переметнулись к вампирам вполне конкретным, то бишь к Гизеле фон Лютценземмерн. Как блестели черные локоны, в которых запутались лунные лучи, как горели ее глаза! Настоящая принцесса из сказки, ни чета его блеклым соотечественницам. Он представил, как Гизела машет ему из высокой башни и сбрасывает вниз длинные черные волосы. Правда, вскарабкайся Уолтер по ним и тут же будет укушен. А может быть и нет? Может, она не такое злобное чудовище, как ее отец? Всего лишь пленница в замке? Что если пасть к ее ногам и уговорить ее бежать из этого узилища? И тогда… Юноша закрыл глаза и увидел, как прекрасная вампирша обнимает его на фоне огромной, в пол-неба луны. Дальше этого образа мысли пока что не продвинулись. Быт с немертвой женой трудно себе представить. Вряд ли Гизела будет готовить ему рождественские пудинги. Если задуматься, вряд ли они вообще будут отмечать Рождество… Вернемся-ка лучше к лунным объятиям.
Тут Уолтер почувствовал укол совести, ведь уже несколько минут он мысленно обнимался с чужой невестой. Правда, Леонарда женщины интересовали лишь в том случае, когда у них было как минимум 12 ног и способность к фотосинтезу. Он и не заметит, что Гизела не явится на свадьбу. Но все равно как-то неудобно. Дабы отвлечься от грешных мыслей, Уолтер решил принять ванну.