– Алексей.
– До свидания.
– А вы куда? В кафе? Так пойдёмте вместе!
– Нет, я в кассы.
– Зачем?!
– Посмотрю, что ещё на сегодня есть. Всего доброго!
Малик спешно зашагал на выход из зала ожидания.
«Зря я, наверно, так активно среагировал на этого русского, – думал он, пока искал кассы. – Может быть, из-за напряжения и неизвестности всё сейчас кажется важным и значимым».
Подойдя к первой стойке какой-то авиакомпании, он спросил:
– Вы продаёте билеты?
– Да, какое направление Вас интересует?
– Екатеринбург. Я правильно произнёс? Вы летаете до Екатеринбурга?
– Да, минуту. Прямо сейчас идет регистрация на рейс Хабаровск – Екатеринбург, с пересадкой в Москве. Прибытие в пять тридцать утра по местному времени. Свободные места есть. Полетите?
– Да.
И вот Малик сидел на кованой лавке города гор и недр и ковырял носком ботинка местную тротуарную плитку. Кончался третий день, а он по – прежнему не чувствовал ничего, кроме, пожалуй, какого-то опустошения, будто он был выпитым бокалом, из которого в этот город медленно испаряется ещё оставшаяся на стенках влага.
«А если это просто Хаос. Всё с самого начала. Как спустя столько лет я должен был распознать позыв, отличить его от всеобщего Хаоса, который уже вовсю скручивается и набирает мощь. Как?!» – разговаривал сам с собой Малик.
Он посмотрел на закат, небо ещё дымилось, обещая потухнуть не скоро. Шуршание летящего вдоль обочины целлофанового пакета отвлекло Малика. Вдруг перед его глазами возник другой закат, который был в его жизни много лет назад. Он поджигал не асфальт, не тротуарную плитку и извёстку домов, а борт, палубы и мачты корабля, отчего пахло смолой и морской солью, пропитавшей палубные доски, шорох моря о борт усиливал бесконечность той морской тишины.
Опустошение. Да, оно тоже было – опустошение изнутри, граничащее с каким-то непонятным голодом.
Малик выпрямился. Наблюдая слезящимися глазами тот закат, он не знал, что все уже на корабле и ищут его, а теперь он ищет их.
«Нет, это не Хаос, – подумал Малик, – Они в этом городе, минимум двое, но они – здесь». Умиротворенная улыбка окрасила лицо Жреца, он понял, это опустошение – опустошение начала, уже не его, не Малика, но начала.
Он поднялся и неспешно пошёл к входу в отель. Малик решил сегодня воспользоваться предложением – воздержаться от прогулок в вечернее время, тот, кого он искал – здесь, а значит, сам придёт к нему.
Все следующие дни Малик пребывал в наилучшем расположении духа. В основном работал со своим дневником, выходя из номера только на завтрак и обед, а вечером гуляя по близлежащим улицам. Утром шестого дня он, как обычно, позавтракал в ресторане отеля, после чего направился к себе.
На первом этаже в лифт набилась целая толпа народа, которая покинула его на четвёртом, оставив Малика в приятном одиночестве ехать до шестого. В номере он включил ноутбук и погрузился в изучение новостей дня.
В дверь постучали. Малик скользнул взглядом по часам: для уборки комнаты было слишком рано. Стук настойчиво повторился, Малик послушно направился к двери.
– Кто там? – спросил он.
С другой стороны ответили по—русски.
– Извините, я занят! – громко произнёс Малик в надежде на интернациональное понимание общеупотребительных слов английского.
Стук возобновился. Решив встретить нарушителя своего спокойствия лицом к лицу, Малик распахнул дверь. Им оказался ремонтник, которому что-то нужно было в ванной номера. Вскоре подоспел распорядитель отеля. Раздосадованный тем, что сантехник вошёл без него и беспардонно потревожил Малика, он извинился раз пятнадцать, пока объяснял про форс-мажорный случай и необходимость починить трубу в ванной комнате, поскольку номер снизу с утра заливает.
Малик запер дневник в сейф и покинул комнату, решив провести некоторое время на свежем воздухе, а если повезёт, то даже с англоязычной газетой, которую обычно уже с утра растаскивали.
Он нажал на первый, лифт тронулся, но на цифре четыре остановился, открыв двери. Площадка была пуста, Малик вновь надавил кнопку. На первом этаже он поспешил к стойке проверить удачу в виде газеты, но удача уже была вся употреблена, и Малик без особого сожаления повернул к выходу.
– Мистер Флеймен, – его окликнул паренёк за стойкой.
– Да?
– Вам предложили другой номер?
– Спасибо, я, пожалуй, останусь в своём.
– Мне звонили сверху, боюсь, ремонт может затянуться на пару дней. Предлагаем Вам апартаменты на последнем седьмом этаже. Ванная в два раза больше и бутылка шампанского в мини-баре, подарок отеля за неудобства. Вы согласны? Я могу приказать, чтобы Ваши вещи перенесли.
– Нет, спасибо. Я сейчас сам это сделаю. Какой номер комнаты.
– Семьсот три, – дежурный протянул ключ.
Лифт остановился на пятом, на этот раз на площадке было полно народу, который тут же заполнил собой всё пространство кабины. Звучно замигала надпись «перегруз», набившиеся люди принялись рядиться, кто же будет лишним, ситуация их явно развлекала. Малик не выдержал и вышел под гул толпы.
Решив воспользоваться лестницей, он поднялся на пролёт вверх и потянул на себя дверь шестого этажа, она не поддалась. Он дёрнул сильнее. Дверь была заперта. Малик хотел пойти выше, чтобы на седьмом сесть на лифт до шестого, но, вспомнив про гудящую тонну веса, ехавшую как раз туда, передумал и направился вниз.
Попав на четвёртый этаж, Малик чуть ли не побежал к лифту, огибая расставленные в холле накрытые обеденные столы. Без происшествий доехав до своего этажа, он вошёл в номер и начал собирать вещи.
Время шло к обеду. Малик сидел за столом нового номера, изучая написанное за утро.
Телефон загудел. Звонили со стойки сообщить, что ввиду проведения в отеле одновременно трёх конференций, администрация для распределения потоков посетителей убедительно просит его принять сегодня обед не в ресторане внизу, а в кафе, расположенном в левом крыле на четвёртом этаже.
На другом конце положили трубку, Малик замер на несколько секунд с гудящим телефоном у уха. Затем он бегло набросал на листе дневника события сегодняшнего утра, проведя карандашом вдоль строк, подвёл черту, поставив цифру «3». Три раза, а сейчас четвёртый. Похоже, его зацепило, но когда? «После завтрака, в лифте – первый, либо не первый… это ОН был там. Если меня всё ещё направляют на четвёртый, значит, он до сих пор в здании».
Малик отшвырнул карандаш и вскочил со стула, со стороны такая прыткость у человека его возраста выглядела непривычно. Он на ходу надел пиджак, закрыл номер и в четвёртый раз за этот день направился на четвёртый этаж.
Одна из сегодняшних конференций проходила, похоже, на четвёртом этаже, её участники вышли на обеденный перерыв в холл. Большая часть ещё толпилась у раздачи, поэтому некоторые столы были полностью свободны, Малик налил себе кофе и присел за один из них. Он ждал, монотонно двигая ложку по чашке. Ждал, в принципе, неизвестно чего и даже кого, но ждал, в это время народ постепенно рассаживался с добычей по местам.
К столу Малика подошла девушка и что-то спросила по-русски. Малик инстинктивно вопросительно посмотрел на неё, но тут же осёкся и жестом руки пригласил присесть. Она села напротив, поставив перед собой чашку чая, тарелку с парой бутербродов и стандартно-европейским кап-кейком.
Малик упёрся локтями в стол, водрузив подбородок на сведенные в кулак кисти рук, и стал рассматривать свою соседку.
У неё были тонкие длинные пальцы, вполне соответствующие общей комплекции фигуры, высокой и худой. Прямые светло-русые волосы спускались чуть ниже плеч, обрамляя овальное лицо с высоким лбом и чётко очерченным подбородком. Судя по складкам в уголках больших и широко открытых глаз, она часто улыбалась. Тонкий, чуть заострённый нос придавал лицу некоторое изящество и одновременно жёсткость, которая невольно заставляла воспринимать такую женщину серьёзно. Ей было за тридцать, возможно, около тридцати пяти или чуть меньше. Брюки и классическая рубашка с расстёгнутой последней пуговицей выдавали в ней офисного работника, а видневшийся из-за ворота рубашки крестик говорил, что Малику придётся не просто.