В этом «триумвирате» самой влиятельной фигурой был, бесспорно, в декабре 1533 г. Иван Юрьевич Шигона Поджогин – человек, посвященный во все тайны предшествовавшего царствования286. О его исключительном влиянии при дворе вскоре после смерти Василия III свидетельствует, помимо челобитной Яганова, адресованная государеву дворецкому «господину Ивану Юрьевичу» грамота хутынского игумена Феодосия, в которой последний почтительно просит Шигону об аудиенции у нового великого князя287. Наряду с внутриполитическими делами могущественный дворецкий не обходил своим вниманием и сферу внешней политики: в числе других высокопоставленных лиц Шигона присутствовал на приеме литовского посланника 18 декабря 1533 г.288
Позиция при дворе другого опекуна, кн. Глинского, была, напротив, весьма непрочной. Судя по летописной Повести о смерти Василия III, государь чувствовал враждебность придворной среды к этому чужаку и пытался ее преодолеть: «…да приказываю вам Михайла Лвовича Глинского, – обращался он к боярам, – человек к нам приезжей, и вы б того не молвили, что он приезжей, держите его за здешняго уроженца, занеже мне он прямой слуга»289. Поначалу, видимо, бояре подчинились воле великого князя, да и «дело» князя Юрия Дмитровского заставило их отложить на время счеты друг с другом, но вскоре борьба за власть в окружении юного Ивана IV вспыхнула с новой силой.
Помимо политического сыска, Глинский занимался, по-видимому, и дипломатией. Правда, на приеме литовского посланника Ю. Клинского 18 декабря 1533 г. он не присутствовал, так как, очевидно, для литовской стороны был персоной нон грата. Однако сохранились следы его контактов с Ливонией в 1533 – 1534 гг. Эстонский исследователь Юрий Кивимяэ обнаружил в Шведском государственном архиве в Стокгольме черновую копию письма дерптского епископа Иоганна V Бея (Johannes V. Bey), адресованного князю Михаилу Глинскому и датированного 10 марта 1534 г.290
Письмо явилось ответом на послание Глинского от 24 августа 1533 г.291, вместе с которым епископ получил (3 марта 1534 г.) удивительный подарок: слуга Глинского Степан доставил в Дерпт диковинного «татарского зверя» – верблюда. Епископ не остался в долгу и послал князю Михаилу щедрые дары, в том числе индюка. В связи с нашей темой особый интерес представляют начальные и заключительные строки письма Иоганна V, из которых явствует, что дерптский епископ был неплохо осведомлен о положении в Москве и о той роли, которую при малолетнем великом князе играл Глинский. Юному князю Московскому епископ пожелал «долгого и счастливого здоровья и правления», а своего адресата он назвал в последних строках так: «Михаилу – высокородного князя, императора и государя всея Руси соправителю (Mythregentenn)»292. Таким образом, информация о «регентстве» Глинского дошла и до Дерпта.
Летописи не упоминают о ходе внутриполитической борьбы в период между декабрем 1533 и августом 1534 г. Между тем такая борьба велась, и ее отголоски отразились в источниках польско-литовского происхождения. Здесь с начала 1534 г. все большее внимание уделялось младшему брату покойного государя, князю Андрею Ивановичу, и его отношениям с великокняжеским окружением. Так, уже упоминавшийся выше Марцин Зборовский писал 10 января 1534 г. герцогу Альбрехту Прусскому, что после смерти «Московита» (т.е. Василия III) лишь старший его брат не противится распоряжениям покойного; «младший же ведет себя так, словно он ничего не знает об этом избрании [Ивана IV. – М.К.] и об опеке, им [советникам Василия III. – М. К.] порученной, и не считается с нею; если дело обстоит так, как доподлинно сообщено его королевскому величеству [Сигизмунду I. – М. К.], [то] всякий может догадаться, что из-за такового избрания [Ивана IV. – М. К.] начнется величайший раздор, особенно когда цвет знати (nobilitatis proceres) во множестве примкнет в этом деле к вышеупомянутому младшему брату»293. Возможно, впрочем, что в это «доподлинное» известие все же вкралась ошибка, и младшему брату приписаны здесь замыслы или поступки, за которые на самом деле был «поиман» старший брат, князь Юрий. Но в следующем сообщении из Вильно речь, несомненно, идет об Андрее Старицком: 2 марта Н. Нипшиц писал Альбрехту, что «герцог Андрей, другой брат, привлек к себе много людей и крепостей (? – vesten) с намерением свергнуть мальчика и самому стать великим князем»294.
Русские источники ничего не сообщают о намерениях князя Андрея захватить престол. К процитированным известиям нужно отнестись критически, учитывая явную заинтересованность Сигизмунда I и его приближенных в дестабилизации обстановки в России. Поэтому охотно подхваченные в Литве и Польше слухи о московских раздорах295
1
Емченко Е. Б. Стоглав: Исследование и текст. М., 2000. С. 246.
2
Сочинения преподобного Максима Грека, изданные при Казанской духовной академии. Казань, 1860. Ч. 2. С. 319 – 337.
3
Синицына Н. В. Максим Грек в России. М., 1977. С. 218; Буланин Д. М. Максим Грек // СККДР. Вып. 2 (вторая половина XIV – XVI в.). Ч. 2. Л., 1989. С. 92 (здесь же библиография).
4
Сочинения преп. Максима Грека. Ч. 2. С. 319, 322 и сл.
5
Дробленкова Н. Ф. Новая повесть о преславном Российском царстве и современная ей агитационная патриотическая письменность. М.; Л., 1960. С. 194.
6
Временник Ивана Тимофеева. М.; Л., 1951. С. 106, 155 и сл. Об образе «земли-матери», «земли-вдовы» в этом произведении И. Тимофеева см.: Ingerflom C., Kondratiéva T. «Bez carja zemlja vdova». Syncrétisme dans le Vremennik d’Ivan Timofeev // Cahiers du monde russe et soviétique. Vol. 34. № 1/2 (janvier – juin 1993). P. 257 – 266.
7
Об обстоятельствах вступления на московский престол соответственно Дмитрия Ивановича (Донского) и Василия II см.: Кучкин В. А. Дмитрий Донской // ВИ. 1995. № 5/6. С. 63 – 64; Зимин А. А. Витязь на распутье. М., 1991. С. 7, 30, 31 и сл.
8
«Боярское правление» – принятое в научной литературе обозначение эпохи 1530 – 1540-х гг., периода малолетства Ивана IV. Этот термин весьма условный, так как, с одной стороны, сохранялся монархический строй, и все решения выносились от имени юного великого князя, а с другой – в управлении, наряду с боярами, принимали активное участие и другие должностные лица: дворецкие, казначеи, дьяки. Чтобы подчеркнуть условность закрепившегося за этой эпохой названия, термин «боярское правление» употребляется в данной книге в кавычках.
9
РГАДА. Ф. 141. Оп. 1. 1539 г. Д. 1. Л. 4. Цитирую по рукописи, так как в публикации 1841 г. текст передан неточно: АИ. СПб., 1841. Т. I. № 140. С. 203. Подробный комментарий к этому документу дается ниже, в основном тексте книги (см. гл. 5).
10
См.: Левина С. А. Летопись Воскресенская // СККДР. Л., 1989. Вып. 2. Ч. 2. С. 39 – 42 (здесь же библиография); Казакевич А. Н. Идейно-художественная концепция защиты Отечества в статье 1541 г. Воскресенской летописи // Русская культура в условиях иноземных нашествий и войн. X – начало XX в. М., 1990. С. 119 – 149; Клосс Б. М. Воскресенская летопись // Отечественная история: энциклопедия: В 5 т. М., 1994. Т. 1. С. 462.
11
Тихомиров М. Н. Русское летописание. М., 1979. С. 172.
12
ПСРЛ. Л., 1929. Т. IV, ч. 1. Вып. 3. С. 620.
13
Шмидт С. О. Продолжение Хронографа редакции 1512 г. // ИА. М., 1951. Т. VII. С. 295.
14
Емченко Е. Б. Стоглав. С. 246.
15
ПСРЛ. М., 1965. Т. 29. С. 32, 34, 42; и др. О Летописце начала царства и его редакциях см.: Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958. С. 29 – 41; Клосс Б. М. Летописец начала царства // СККДР. Вып. 2. Ч. 2. С. 20 – 21 (здесь же библиография).
16
См.: Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI – XVII веков. М., 1980. С. 195 – 196.
17
ПСРЛ. СПб., 1904. Т. 13, ч. 1. С. 126.
18
На проведение губной реформы откликнулись лишь псковские летописи. См.: ПЛ. М.; Л., 1941. Вып. 1. С. 110; М., 1955. Вып. 2. С. 229 – 230.
19
ПГК. С. 28 (Первое послание Грозного, 1-я пространная редакция).