И он убегает. Мерик долго еще стоит, глядя вслед Минсеку, и не может понять: неужели бывают такие люди? Как он мог подойти просто так и заговорить? Сколько теплоты и нежности было в его голосе! Он стоит, словно завороженный, еще не верит, все еще думает, что над ним пошутили, и медленно бредет домой. Дома все так же, как всегда. Он быстро ужинает, помогает маме и ложится спать. И во сне перед ним все мелькает: лицо подростка, которое было таким необычным, таким непохожим на все другие лица, что от него как будто исходило сияние, такой необычный цвет глаз… Он думает о том, как будет завтра, как они встретятся, что будет. Он, правда, не верит всему этому, и только слабая надежда теплится в душе, что это была не шутка. И он, как никогда, ждет следующего дня, от перевозбуждения даже не может уснуть, а утро все не наступает и не наступает. Он не замечает, как проваливается в сон, и просыпается опять от резкого окрика отца и боли в ногах: «Расставил тут ноги, пройти невозможно!». Он быстро поджимает ноги, но в душе мелькает радость: все, наступил этот день, я сегодня иду в гости. Он бежит помогать маме по хозяйству, чтобы быстро успеть сделать все дела и быть к обеду свободным. Он делает все с такой радостью и с такой любовью, что мама не может нарадоваться, и когда он отпрашивается пойти погулять, она отвечает: «Конечно, сыночек, иди. Ты уже все дела сделал». Хорошо умывшись и надев свою самую лучшую одежду, причесав волосы, он бежит. Он очень боится опоздать и потому прибегает чуть раньше. Он стоит возле ворот и ждет мальчика, когда же тот выйдет, и вдруг ему кажется, что он не выйдет, что это была шутка, мало ли, что он мог сказать! Но ровно в час из ворот выходит Минсек: «Ты уже здесь, как здорово, проходи!». И открывает перед ним дверь. В воротах стоит насупившийся и недовольный охранник, весь его вид выражает крайнее недовольство по поводу прихода этого мальчика в дом и как будто говорит: «Нечего делать таким оборванцам в нашем доме!». Но никто не обращает на него никакого внимания, и мальчишки, дружно разговаривая, идут в дом.
Дома на веранде Минсек угощает своего друга чаем и сладостями. Он расспрашивает его о жизни, рассказывает немного о своей, достает какие-то разноцветные камни и начинает играть ими. Мерик спрашивает:
– Это что за камни? – и тут же сам догадывается: – Это же драгоценные камни!
– Нуда, драгоценные камни, – спокойно отвечает Минсек.
От невероятного богатства вокруг Мерик ходит по дворцу, раскрыв рот. От всего веет роскошью: красивый белоснежный дворец, серебряные кувшины, начищенные до блеска, подносы с фруктами и сладостями, цветы дивной красоты, невероятно мягкие драгоценные ковры, в которые нога проваливается по щиколотку, подушки, дорогая мебель. Минсек развлекает его, как может, показывает и рассказывает:
– Посмотри, вот это подарок от…, а этот от…
Они качаются на качелях, возятся в траве, играют в догонялки, борются, катаясь по траве, пьют чай со сладостями, и обоим настолько хорошо, радостно, что время пролетает незаметно. Начинает смеркаться, и Мерик собирается домой:
– Извини, мне надо домой, скоро отец придет с работы, мне нужно быть дома.
– Да, конечно, ты приходи завтра в это же время, я буду ждать.
– Хорошо, обязательно приду.
Они прощаются. Когда за ним закрываются ворота, он еще несколько секунд стоит и не может поверить, что это счастье случилось с ним. Его душу переполняет огромная любовь к этому мальчику. Он любит его так сильно, что вряд ли любил так еще кого-то, и он вприпрыжку бежит домой. Он очень торопится, ведь скоро придет отец, и, если его не будет дома раньше, очень сильно достанется и ему, и матери. Только он успевает войти в дом, как следом за ним заходит отец. «Все, успел, Слава Богу! А завтра опять мы с Минсеком снова вместе, он мой друг!». И ощущение счастья от того, что будет завтра, переполняет его, и все ему кажется радостным, все предстает в другом свете. Он спокойно разговаривает с родителями, они удивленно переглядываются, не понимая причин изменений в поведении сына. Но он не обращает на их взоры никакого внимания и с готовностью берется за любое дело.
Это счастье длится целую неделю, каждый день Мерик прибегает к своему новому другу в гости. Они так же веселятся, играют, разговаривают обо всем, они счастливы, и чувствуется такое единение душ, что большего счастья в этой жизни почувствовать невозможно. Это не жизнь, а сказка! У них есть все, о чем только может мечтать душа любого человека. Ты не живешь, а паришь над этой жизнью. Жизнь воспринимается сплошным праздником, счастьем.
В последний вечер их встречи Минсек говорит:
– Я уезжаю в гости, меня не будет около двух недель.
Ты меня дождись, через две недели я приеду, и мы с тобой опять встретимся так же, как всегда, в час дня. Хорошо?
– Хорошо.
Лицо Мерика становится несколько огорченным и разочарованным: «Две недели! Как прожить эти две недели без своего друга? Две недели – это такой большой срок!». Но он понимает, что это только две недели, что ради будущего счастья можно потерпеть и две недели, он улыбается ему в ответ и говорит:
– Хорошо, я тебя обязательно буду ждать, только ты, пожалуйста, приезжай!
– Ну конечно приеду, куда же я денусь! Через две недели, только ты не забудь. Ты придешь ко мне домой, и мы опять будем играть и веселиться. Хорошо?
– Хорошо!
Он приходит домой с чувством тихой грусти. Но он понимает, что кратковременная разлука – это ничто по сравнению с тем счастьем, которое его ждет. Но так тяжело осознавать, что завтра не нужно бежать в гости! Он берет себя в руки, настраивается на то, что эти две недели пройдут очень быстро, с легкостью занимается домашними делами и продолжает жить. Однако две недели тянутся бесконечно. Он отсчитывает каждый день, каждый час, а иногда даже и каждую минуту. Душа живет воспоминаниями о тех моментах счастья, которые были у него в эти дни, он настолько погружен в свой мир, что ничего вокруг себя не замечает. С легкостью, с любовью помогает он своим родителям. Они же не могут нарадоваться, даже его суровый отец меняет свое отношение к мальчику. Он уже не наступает ему на ноги, не пытается сорвать на нем зло. Ему интересно: оказывается, ребенок не таков, каким он себе его представлял. Он начинает относиться к нему с большим уважением, с большей теплотой и любовью. Будто эта недолгая дружба с Минсеком осветила жизнь всей семьи Мерика. От их дружбы даже в семье стало радостнее жить. Будто солнышко появилось и стало греть всех обитателей этого дома.
Наконец две недели прошли. В ночь перед встречей со своим другом он не может уснуть. Он в таком возбуждении и ожидании, что не может сомкнуть глаз и еле дожидается утра. Наконец первые лучи солнца входят в окна этого дома. Он поднимается раньше всех, мать с отцом еще спят, он встает и начинает заниматься домашними делами: носит воду, прибирает в доме, все чистит, перемывает. Он делает абсолютно всю работу, которую только можно сделать. Нужно же чем-то занять себя, и именно работа помогает ему отвлечься от тягостного ожидания. Но до часа еще далеко, только одиннадцать! Он мается, он не в силах больше ждать:
– Мама, можно я пойду?
– Иди, сыночек, иди, конечно!
И вот он за два часа до назначенного времени бежит на встречу. Бежит и не может дождаться. Его одолевают мысли: «А вдруг он не приехал? А вдруг что-то случилось, все ли в порядке?». И чувствуя невозможность терпеть эту разлуку, от этого беспокойства, оттого, что может что-то случиться, что-то может их разлучить, он набирается храбрости и стучит в ворота.
Открывается дверь и выходит охранник с недовольным выражением лица, угрюмый и мрачный. Он выходит из ворот навстречу мальчику, оглядывает его тяжелым взглядом с ног до головы и, как будто ни разу не видел и не встречал его в своей жизни, спрашивает: