Кой смотрел на карту и пытался перевести район поисков в проекцию реального моря. Площадь района поисков составит от шести до десяти квадратных километров. Сложная задача, особенно если вода там мутная или песок и ил слишком затянули останки «Деи Глории». Чтобы прочесать такой район, надо никак не меньше месяца. С помощью циркуля он вычислил долготу относительно меридиана Кадиса по Уррутии, потом перенес ее на карту 463А, чтобы определить западную долготу относительно Гринвича, потом сверил свои результаты с Уррутией.
Посмотрел таблицы поправок, сделанные Танжер.
В общем и целом, предприятие оказывалось не безнадежным.
– Может быть, это и реально…
Танжер пристально следила за каждым его движением. Она взяла карандаш и начертила прямоугольник на карте 463А.
– Суть в том, что «Деи Глория» должна быть в этом районе. На глубине от двадцати до пятидесяти метров.
– Какое там дно?.. Уверен, ты посмотрела.
Она улыбнулась и развернула частную, крупномасштабную карту 4631. Это был залив Масаррон от Пунта-Кальнегре до Пунта-Негра. Кой заметил, что это последнее издание, поправки для судоводителей были внесены в этом году. Масштаб был очень крупный, все детали проработаны, при значениях глубин стояли характеристики дна. Более точной карты этого района не существовало.
– Илистый песок и камень. Вода относительно прозрачная.
Кой взял циркулем масштаб и снова начал вычислять район поисков. Одна миля на две, напротив Пунта-Негра и Куэва-де-лос-Лобос. При том, что здесь минута долготы равна 0, 8 мили, интересующий нас сектор находится между 1°19, 5' и 1°22' западной долготы и между 37°31, 5' и 37°32, 5' северной широты. Он с удовольствием смотрел на знакомое, в коричневых тонах побережье, на синеву мелей, светлеющую по мере того, как при удалении от берега глубины возрастали. Он сравнивал карту со своими воспоминаниями о тех местах и там, где тонкие линии изогипс сгущались, мысленным взором видел горы Виборас, Пахарос и Морро-Бланко.
– Все это очень ненадежно, – сказал он через минуту – Пока мы не окажемся в море, не определимся по пеленгу, по привязкам на суше, ни в чем нельзя быть уверенным. Пока бессмысленно точно определять район поисков. У нас есть всего лишь воображаемый прямоугольник, обозначенный на бумаге.
– Сколько нам потребуется времени, чтобы прочесать этот район?
– Нам?
– Да, – произнесла она и сделала точно выверенную паузу. – Тебе и мне.
Снова «тебе и мне». Кой даже не улыбнулся. Он покачал головой.
– Нам понадобится кто-нибудь еще, – сказал Кой. – Нам нужен Пилото.
– Твой друг?
– Да. Он столько походил по морям, сколько мне за всю жизнь не пройти.
Она попросила рассказать о Пилото, Кой сделал это очень бегло, хотя и чуть улыбался, вспоминая о друге. Он коротко рассказал о его юности, о Кладбище безымянных кораблей, о первой выкуренной сигарете, о тощем загорелом моряке с преждевременно поседевшими волосами, об их погружениях в поисках амфор, о ночных рыбалках в море, о том, как они в Пунта-де-ла-Подадера с наступлением темноты собирали кальмаров, которые на ночь выбирались на сушу О Пилото, о его бурдюке с вином, о черном табаке и его паруснике, покачивающемся на волнах. Может, Кой наговорил гораздо меньше, чем ему казалось, и только упомянул несколько не связанных между собой эпизодов, а все остальное было его собственными воспоминаниями, которые проявились лишь в легкой улыбке. И Танжер, которая внимательно слушала и не спускала с него глаз, поняла, что для Коя значит Пилото.
– Ты сказал, что у него есть судно.
– Да, «Карпанта». Парусник, длина корпуса четырнадцать метров, палуба на корме, центральная каюта, мотор в шестьдесят лошадиных сил и компрессор для баллонов с воздухом.