Он должен был пригласить вас сюда, чтобы мы решили наконец дело. Предоставить вам последнюю возможность. Но вы, Кой…
Он не закончил фразу, но и так все было ясно: у вас нет полномочий вести эти переговоры. Кой тоже так считал, то есть в этом оба были согласны.
– Я пришел только для того, чтобы узнать, как обстоит дело. Она согласна на встречу.
Палермо настороженно прикрыл глаза. За опущенными веками мелькнула тень интереса.
– Когда и где?
– Гибралтар ей подходит. Но к вам в офис она не придет. Встречу лучше провести на нейтральной территории.
Кривая улыбка обнажила два крепких белых зуба. Акула попала в родную обстановку, подумал Кой.
Вынюхивает добычу.
– И что она считает нейтральной территорией?
– Смотровую площадку на Пеньоне, над аэропортом.
Палермо некоторое время размышлял.
– Почему бы и нет? Когда?
– Сегодня в девять.
Палермо посмотрел на часы и еще немного подумал. Жестокая улыбка снова появилась на его лице.
– Скажите ей: я буду… Вас я тоже увижу?
– Это вы узнаете там.
Отнюдь не дружественным взглядом охотник за сокровищами смерил Коя с головы до ног. И противно ухмыльнулся.
– Ты думаешь, ты крутой парень? – От резкого перехода на «ты» интонации его были еще противнее. – Бог ты мой. Ты такая же марионетка, как и все.
Марионетка – вот кто ты такой. Они нас используют, как… Используют и выбрасывают. Все они так делают. А ты… Я про тебя все знаю. Навести справки для меня труда не составляет… В общем, ты меня понимаешь. Я знаю, в чем твои проблемы. После Мадрида я решил разузнать про тебя. Танкер в Индийском океане. Два года запрета на профессию. Это немало, верно? Я бы, однако… В общем, у меня есть друзья, у друзей есть суда, и на них нужны моряки. Я бы мог помочь тебе.
Кой нахмурился. Как будто кто-то проник в твой дом и перетряс все твое имущество. Так и хотелось подойти к окну и посмотреть, нет ли там шпика.
– В помощи я не нуждаюсь.
– Оно и видно. – Палермо очень внимательно смотрел на него. – Но знай, ты никого не введешь в заблуждение… Ты, конечно, думаешь, что таких, как ты, больше на всем белом свете нет, но… Бог ты мой.
Я таких, как ты, уже сто раз видел. Думаешь, ты один книжки читал и кино смотрел… Это тебе не азиатские порты… Ты даже в плохонький фильм не годишься.
Питер О'Тул и тот повыше классом будет, чем ты.
А она… Она бросит тебя в море, как те корабли-призраки, пустые, без команды… Пойми же ты, в этом романе второго шанса не будет. В этой истории с затонувшим кораблем капитан потеряет свою должность раз и навсегда. А она… Она сама плюнет тебе в лицо…
И не смотри на меня так. У меня нет дара предвидения. Просто твой случай прост до смешного.
Однако он не засмеялся. Он мрачно сидел на столе, упираясь в него обеими руками. Глаза – и карий, и зеленый – смотрели куда-то мимо Коя.
– Я хорошо их знаю, – сказал Палермо. – Лисицы.
Он наклонил голову и некоторое время не произносил ни слова. Потом, словно соображая, где он находится, осмотрелся в своем собственном кабинете.
– Они пользуются таким оружием, о существовании которого мы и не подозреваем. И… Бог ты мой.
И они гораздо умнее нас. Мы целые века разговаривали во весь голос, пили пиво, ходили с приятелями в крестовые походы и на футбол, а они все это время что-то шили, стряпали – и наблюдали…
Золотые цепочки звякнули, когда Палермо направился к бару. Он вынул бутылку «Кати Сарк» и два широких низких стакана тяжелого хрусталя, бросил туда льда, щедро плеснул виски и вернулся к столу.