Первобытный человек многого достиг в познании природы. Как отмечает К. Леви-Строс, именно в неолите, за несколько тысяч лет до формирования современной науки, «человек утверждает господство великих искусств цивилизации: гончарства, ткачества, земледелия и доместикации животных… Каждая из техник предполагает столетия активного и методического наблюдения, проверки смелых гипотез, отвергаемых либо доказываемых посредством неустанно повторяемых опытов… Чтобы преобразовать сорняк в культурное растение, дикого зверя в домашнее животное, выявить в том или другом пищевые или технологические качества, которые первоначально полностью отсутствуют или, возможно, о них едва подозревали; чтобы сделать из нестойкой глины, склонной к разрыхлению, распылению или растрескиванию, прочную и герметичную посуду (предварительно найдя среди множества органических и неорганических материалов тот, что наиболее пригоден для обезжиривания, а также подходящее топливо, температуру и время обжига, степень продуктивного окисления); чтобы разработать техники, часто длительные и сложные, позволяющие превращать ядовитые зерна или корни в съедобные, а также использовать их токсичность для охоты, военных целей, для ритуала, потребовалась, несомненно, поистине научная установка ума, усердие и всегда бдительная любознательность, аппетит к познанию ради удовольствия познавать, поскольку лишь малая доля наблюдений и опытов (которые, как можно предположить, вдохновлялись с самого начала и главным образом вкусом и знаниями) приносили практические результаты. И мы еще оставляем в стороне металлургию бронзы и железа, драгоценных металлов и даже простую обработку природной меди путем ковки, появившуюся за несколько тысяч лет ранее металлургии, а ведь все это уже требует продвинутой технической компетентности»[15]. В данном восхитительном отрывке в концентрированной форме показаны достижения человека неолита или протоистории, достижения первобытного мышления.
Неолитический парадокс заключается в следующем: как оказалось, что после столь бурного прогресса в сфере познания природы и технологий человечество остановилось в своем развитии на несколько тысячелетий до формирования современной науки с ее достижениями. Анализируя ситуацию, Леви-Строс делает заключение, что отмеченный парадокс «допускает только одно решение: существуют два различных способа научного мышления, являющихся функциями (конечно, неравных стадий развития человеческого разума) двух разных стратегических уровней, на которых природа подвергается атаке со стороны научного познания»[16]. Один путь основывается на восприятии и воображении, весьма близок к чувственной интуиции, другой – на абстрагировании от чувственного восприятия, в силу этого он более свободен, расторможен, что позволяет раскрывать более отдаленные связи и отношения. Следует также подчеркнуть, что оба способа научного мышления (первобытного, мифологического и современного) различаются «не по роду ментальных операций, которыми оба они располагают, и которые отличны не столько по своему характеру, сколько по типу явлений, к которым они прилагаются»[17].
Первобытное мышление в большей мере направлено на практическое знание и технологию, но в процессе познания оно использует те же мыслительные операции: анализ и синтез, систематизацию и классификацию. Оно нацелено на выявление, прежде всего, чувственных качеств, позволяющих определить ценность вещи. В своем стремлении познать первобытное мышление конструирует определенные абстрактные схемы познания, постулирующие связь между воспринимаемыми и скрытыми качествами, свои способы наблюдения и рефлексии, которые часто в кодированной форме фиксировались в мифах и ритуалах. Первобытное мышление создало науку конкретного. В операциях мышления стал использоваться знак. И хотя знак в первобытном мышлении носил такой же конкретный характер, как и образ, но по своей референциальной способности он уже был подобен понятию. Как и понятие, знак замещал другую вещь, он адресуется к элементам первобытной культуры, способам человеческой деятельности. Мифологическое (первобытное) мышление может быть обобщающим, оно действует посредством аналогий и сопоставлений.
Характерной особенностью первобытного мышления является то, что качества, которыми оно оперирует, непосредственно входят в переживаемый субъектом опыт, а следовательно, они всегда личностно значимы. Таким образом, в первобытном мышлении фактически снимается проблема мотивации познавательной деятельности.
В заключение отметим, что мышление ребенка конкретно, как и мышление первобытного человека, оно базируется на чувственном опыте и чувственной интуиции. Не должно быть разрыва между чувственным познанием и рациональным познанием, и переходным мостом должны быть методы мышления. Как мы уже говорили, они общие у чувственного и рационального мышления, но имеют соответствующий предмет. А для этого очень важно показать трансформацию предмета познания из чувственного в абстрактный, рациональный.
Глава II
Формирование и развитие человечности
Предпосылки человечности
В первой главе было отмечено, что в результате увеличения объема головного мозга уже у первобытного человека интеллект стал превалировать над природой, а генетическое программирование сменилось индивидуальной способностью к обучению. Рассмотрим эту линию развития человека, условленную природой, более подробно.
Человек прежде всего должен жить. И все, что необходимо для жизни, он первоначально получал от природы. Изобретение огня, раскрытие полезных свойств растений и минералов, познание повадок животных, гончарное и кузнечное дело, земледелие, скотоводство и многое другое – все эти важные открытия были связаны с природой.
Структура нашей психики порождена необходимостью сохранения индивидуальной и социальной жизни и определяется функциями психики. Если в природе животного заложены инстинкты, то в природе человека эволюционно сформировались функции (восприятия, памяти, мышления, речи). Каждая из психических функций реализуется определенной нейрофизиологической системой в структуре мозга[18]. Целостные поведенческие акты, как показал П. К. Анохин[19], реализуются физиологическими функциональными системами.
Современные анатомические и физиологические исследования показали, что любое сложное поведение осуществляется функциональной системой мозга, имеющей вертикальное строение, пред полагающее совместную работу разных уровней нервного аппарата друг с другом, как восходящими, так и нисходящими связями, превращающими мозг в саморегулирующуюся систему[20]. Нижние отделы ствола и образования межуточного мозга обеспечивают и регулируют тонус коры и выступают как регулятор общего фона психической деятельности. В свою очередь, аппараты стволового уровня мозга не работают в полной изоляции от коры головного мозга и испытывают ее регулирующее влияние. Таким образом, кора головного мозга находится в постоянном взаимодействии с нижележащими образованиями и не является единственным мозговым субстратом психических процессов.
Изучение предыстории развития человеческого мозга показывает, что оно шло по пути постоянного возрастания удельного веса вторичных и третичных зон коры. И это усложнение отражало усложнение условий жизни и переход от животной эволюции к социальной истории человека.