– Принесёт лобстеров, – предположил Сергей.
Михаил Иванович заскучал. Всё, что хотел сказать молодой турист, читалось на его лице. Похоже, Сергей принял незнакомого коротышку за известного телерепортёра (это сходство подмечали многие) и решил пригласить его на турбазу для какой-нибудь конференции-брифинга, или как там у них называется. Или его послали уговорить журналиста взять интервью у начальника базы? Михаил Иванович при всём желании сделать этого не мог.
– Курить здесь, конечно, нельзя, – сказал он вслух, показав взглядом на столики, на которых не то что пепельниц, обычных солонок не было.
Сергей заёрзал на пластиковом стуле. Говорить в присутствии общительной официантки не хотелось. Где же она болтается до сих пор? Неужели разогреть одинокий гамбургер такая проблема? Или пошла удить лобстеров?
Михаил Иванович промолчал. Начавшему разговор труднее отказываться от предложения собеседника. Наташа, наконец, появилась. Она поставила на столик поднос с заказом. Лобстеров, конечно, не было. Официантка быстро освободила поднос и попросила расчёт.
– В приличных заморских заведениях деньги берут сразу, не дожидаясь смерти клиента от отравления? – спросил Сергей.
– Наверное, – официантка пожала плечами. Как будто не она только что шутила по поводу заморских заведений. Настроение Наташи исчезло. То ли лобстеров не нашла, то ли поговорила по телефону со свекровью.
Михаил Иванович рассчитался за пиво, не поинтересовавшись его названием. Не имело смысла выяснять у насупившейся официантки происхождение пива. Всё равно из одной бочки! Сергей не стал хохмить, отсчитал деньги до копеечки и выложил поверх листа меню.
Наташа забрала деньги и ушла, не спросив о дополнительных заказах и не пожелав приятного аппетита. Оно и понятно, ни в одном заморском языке такого словосочетания нет.
– И что? – спросил наконец Зверев. Молчание собеседника становилось угнетающим.
– Михаил Иванович, вы устроились на подстанцию?
– Да, – ответил ошарашенный Зверев.
– Какой вам интерес одному зимовать в тайге?
Михаил Иванович поднял лохматые брови.
– Финансовый.
– Де-деньги? – поперхнулся собеседник.
– Серёжа, – протянул Зверев, – думаешь, у меня их куры не клюют?
– У вас и кур-то нет, – улыбнулся Сергей.
Зверев отпил пива и зажмурился.
– Вы знаете о судьбе ваших предшественников?
– Какая бы ни была их судьба, я принял решение.
– Они находятся в психушке, – сказал Сергей и по выражению лица Михаила Ивановича понял, для него это не новость.
– Сергей, для чего ты затеял этот разговор? – спросил Зверев, наклонившись над столом. Голоса он не понижал, но выглядел заговорщицки.
– Михаил Иванович, вы сильная личность, – Сергей помолчал, подбирая слова, – но никакие деньги не помогут вновь стать человеком.
– Из обезьяны?
– Хуже. По их терминологии, из «овоща».
– Какой у тебя интерес?
– Второй сторож был моим знакомым. Хорошим парнем. Он хотел жениться. Вот на этой Наташе, – Сергей кивнул в сторону стойки кафе. – Её родители поставили условие: никакой торжественной свадьбы. Потому что он женился во второй раз. Наташа, узнав это, возмутилась. Лёха плюнул на всё и решил заработать на свадьбу. Для этого согласился на сумасшедшую работу.
– Сколько ему обещали?
– Сто тысяч, – вполголоса сообщил Сергей.
Михаил Иванович согласно кивнул. Правильно. Ему обещают заработок за троих. Триста тысяч долларов – по три в день! Где ещё дадут такие деньги? Пригожин второпях сунул контракт, а теперь отговаривает. Сам и через знакомых.
– Жаль друга? – спросил он вслух.
– Он был нормальным, весёлым парнем!
– Что-нибудь рассказывал, когда вернулся?
– Доктор сообщил, что он уже никому ничего не скажет.
– Сергей! Тебе, какая разница, поеду я на работу или нет? – Михаил Иванович посмотрел в глаза собеседнику. Он хотел услышать честный ответ и не сомневался в этом.
– Пригожин сволочь, – сказал Сергей и опустил голову.
– Почему?
– Он вам сказал, что люди после зимовки уезжают на собственных машинах?
– Он сказал правду. А в объявлении написал, что нуждается в человеке с железными нервами.
– Это ловушка! – выкрикнул Сергей. Он не знал, как ещё отговорить Зверева от опасной командировки. Жаль человека способного одним взглядом заставить громилу выпрыгнуть из электрички.
Люди за дальним столиком повернули головы.
– Я уже подписал контракт.
– Так быстро? – глаза Сергея расширились.
– А твой знакомый долго думал?
– У него были особые обстоятельства.
Михаил Иванович решил, что разговор ни к чему не приведёт. Он допил пиво, встал из-за стола, протянул руку.
– Будь здоров.
– Он отец города, – быстро зашептал Сергей. – Все работают на него и служат только его интересам. Вы подумайте, понаблюдайте и откажитесь!
– Обязательно, – заверил Михаил Иванович. Пожал руку и вышел из кафе.
Зимнее солнце расходовало энергию экономно, как сороковаттная лампочка: ни тепла, ни света. Зверев улыбнулся. Стал уже мыслить как настоящий электрик. Это судьба!
А насчёт понаблюдать, Сергей прав, пожалуй. Попал в самую точку, что называется. Михаил Иванович с детства любил наблюдать. За людьми и их поступками, за поведением животных, а впоследствии – жизнедеятельностью микроорганизмов. Наблюдать, анализировать, делать выводы. Только вот, добывать информацию по-шпионски Зверев не умел: подслушивать, вынюхивать, заглядывать в мусорные ящики не обучен. Он решил проанализировать имеющиеся наблюдения.
Зверев вспомнил всех, встречавшихся ему в Пастухово. При разговоре губы каждого местного человека вытягивались точно так же, как у господина Пригожина. Это легко объясняется особенностями местного диалекта. Уважение гостиничных работниц к начальнику градообразующего предприятия – это не подхалимаж, а жизненная необходимость. Любому начальнику не по душе огласка двух подряд случаев сумасшествия, поэтому Пригожин придумал легенду об автомобилях. Уехали на заработанных машинах, и все дела. В прошлом руководитель, Михаил Иванович прекрасно понимал, что нет такого работяги, который бы ни плюнул в след своего начальника. Так и этак обдумав имеющиеся факты, Зверев не нашёл ничего сволочного в личности Пригожина.
Михаил Иванович задержался в холле гостиницы. Он присел у журнального столика, полистал прессу.
– Интересуемся историей города? – проскрипел над ухом старческий голос.
– Да, – Михаил Иванович обернулся, не выпуская из рук местный альманах. Перед Зверевым стоял древний старичок в очках с гнутой алюминиевой оправой. Сквозь мутные стёкла проглядывали столь же мутные очи.
– Издалека? Надолго? По каким делам? – забросал вопросами дедок.
Михаил Иванович молча посмотрел на старика.
Дед повторил вопросы.
– Из России, – Михаил Иванович решил отвечать по порядку, но не точно, – на зимовку, деньги зарабатывать.
– В тайгу направишься?
– Да.
– Как уж получится.
– А ты смотри, – дед уселся рядом, сложил руки на столик, – чтобы получилось. Без свежатинки ноги протянешь.
– Что за зверь тут водится?
– Не будь ребёнком, – прошамкал дед. Задумался. Несколько раз вдохнул и выдохнул, свистя изношенными лёгкими. Молчал и Зверев.
– Бойся лукавого, – сказал, наконец, дед. – Зимний лешак покруче летнего заворачивает.
– А что делать? – спросил Зверев. Дед начал забавлять его.
– Шубейку свою вывороти наизнанку. Да обувку переметни!
– Шубу я выверну, а с сапогами-то как? Правый на левую ногу?
– Правый на левую! – передразнил дед, при этом совсем не шамкал. – Не сапоги, а валенки! Валенки одевай в тайге! И в рот, что попало, не пихай! – последний совет дед дал, глядя в замороженное окно.
Михаил Иванович смотрел на сморщенное лицо деда и молчал. С кем старик разговаривает? Выпал из реальности. Наверное, видит перед собой внучка или внучку.