Я думаю, Сьюзи вернулась домой с художником‑фотореалистом, помощником официанта.
Я не заглядывал сюда несколько месяцев, но, кроме бармена, здесь ничего не изменилось. Почему‑то мне трудно было примирить толпу неучей из студенческого самоуправления пригородного колледжа на Лонг‑Айленде с баром «У Пути». Из всех пятисот баров в пяти районах Нью‑Йорка и на Лонг‑Айленде бар «У Пути» казался самым неподходящим местом для благотворительного вечера в пользу колледжа. Бармен Джек, красивый мужчина с желтушным цветом лица, драматург из Огайо, был со мной согласен.
– Эти оболтусы выглядели здесь как белые вороны. Они были такие немодные, приятель, что в этом даже был свой стиль.
Я не очень хорошо его понял, но не показал вида. Он рассказал, что работал той ночью, когда исчез Патрик Малоуни. Они наняли барменов на вечер, но он все‑таки пришел, чтобы помочь – на случай, если те не сумеют смешать джин‑фиц или «Том Коллинз». Но все обошлось вполне гладко, продолжал он, в основном все пили пиво или белое вино с газировкой. В каждом произнесенном им слове сквозил такой снобизм, что я еле удержался, чтобы не огреть его палкой. Я спросил, как вышло, что вечер устроили в этом баре.
– Спросите у босса, – пожал плечами Джек и указал на дверь в глубине бара. – Проходите, я его предупрежу.
Круглый маленький человечек сидел за металлическим столом в кабинете, который был всего раза в два просторнее гроба, и курил сигарету, тыкая пальцем в кнопки арифмометра.
– Ну‑у‑с, – произнес он, не поднимая головы.
Я показал муляж моего полицейского жетона, который изготовил перед уходом с работы. Он взглянул на него и покачал головой.
– Ну и что, у меня есть такой же. – Он вытащил его и показал мне. – Вы здесь по поводу паренька Малоуни?
Я кивнул. Он назвал свое имя – Пит Парсон, протянул мне руку и предложил сесть, что я и сделал. Он тоже получил травму на работе, сломал плечо.
– Попал между разозленным мужем, его женой и луисвилльским бейсболистом, слишком сильно ударившим по мячу.
Он сказал, что уже потерял счет, со сколькими полицейскими, бывшими полицейскими, частными детективами и добровольцами он беседовал с той ночи, когда пропал этот юноша. Но поскольку я кажусь ему хорошим парнем, он все мне расскажет и разрешит отнять время у бармена. Все было в точности так, как писали в газетах: никто не слышал и не видел ничего необычного. Я сказал, что необычно лишь то, что это заведение принадлежит бывшему полицейскому, и то, что «У Пути» выбрали для проведения благотворительной акции.
– Я босс, а не владелец, – ответил Пит. – Моя доля всего около десяти процентов. Большая часть принадлежит двум бывшим хиппи, которые раньше жили по соседству со мной. Они подумали, что, взяв в дело бывшего полицейского, смогут устранить некоторые трудности, ну, вы понимаете, что я имею в виду.
Я знал, что именно он имел в виду. В списке приоритетов нью‑йоркской полиции вызовы из‑за пьяных драк стоят следом за вызовами из‑за кошки, застрявшей на дереве, и перед жалобами на фальшивое исполнение оперных арий. Если такой вызов делает бывший полицейский, его значение подскакивает на несколько пунктов. Иметь кассиром и инкассатором вооруженного полицейского очень выгодно для заведения. К тому же это лишает вороватых сотрудников желания поучаствовать в прибылях. А когда алчные городские инспекторы, развозчики и прочие поставщики вынюхивают по соседству, для полицейских имеются традиционные скидки.
– С исчезновения этого чертова парнишки Малоуни, – Парсон оживился, – возникло множество неприятностей, и мне не удается их уладить. Я получил извещение о встрече в следующем месяце с чертовым налоговым аудитором штата, а Отдел лицензий на торговлю спиртным дышит мне в затылок.