Недалеко от нее сидела мисс Джимкрэк. Она прижимала к лицу изящный носовой платочек, так что видны были только покрасневшие глаза. Что тут удивляться, подумала Элпью. Ее свадьба состоится на эшафоте.
— А почему в ту ночь вы без конца меняли плащи, лорд Рейкуэлл?
— В самом деле? — Изобразив удивление, Рейкуэлл наклонил набок голову.
— Буфетчик говорит, что вы были в черном плаще, тогда как ваш друг Симпсон — в синем. Однако носильщики говорят, что вы были в синем, а стража показывает, что на вас снова был черный плащ.
— Быть может, они перепутали меня с моим другом, потому что весь вечер мы оставались в тех же плащах. — Он коротко рассмеялся. — И, милорды, я должен напомнить вам, что все происходило в безлунную ночь, в полночь. А «ночью все кошки серы», разве не так говорят? Я бы хотел обратить ваше внимание на то, что в полночь все плащи черные. Если только, конечно, они не синие.
Лорды засмеялись. За дверями зала зазвонил колокольчик. Наступило время обеда.
— Итак, милорды, мне кажется, что следствие заслушало достаточно показаний. —Лорд-канцлер огляделся. — Нет нужды напоминать, что лорд Рейкуэлл представляет собой еще не распустившийся цветок и нежный листок на древе благородного сословия. Давайте же проголосуем. Виновен или не виновен милорд Рейкуэлл в преднамеренном убийстве Тобиаса Флинна, эсквайра?
— Лорд Пиблз?
— Не виновен.
Элпью подалась вперед, чтобы лучше слышать, уверенная, что эхо в зале исказило звук, потому что она могла поклясться, что почтенный лорд произнес «не» перед «виновен».
— Лорд Солигулл?
— Не виновен.
Элпью стала смотреть в зал, пытаясь разглядеть губы лордов.
— Лорд Уилтон?
— Не виновен.
«Не», «не», «не»... и так до конца. На глазах у Элпью, невзирая на все показания, восемьдесят семь престарелых лордов единодушно провозгласили молодого лорда Рейкуэлла свободным человеком.
— Я не создана для актерской жизни, мистрис Монтегю, — умоляла Элпью. — Я бы лучше присматривала за вашими вещами или прибиралась в вашей гримерной. Существует тысяча вещей, которые я могу делать, выполняя роль вашего телохранителя и помогая в поисках убийцы вашей коллеги, миссис Лукас.
Ребекка топнула ногой. К этому моменту Элпью уже несколько раз стала свидетелем данного проявления чувств и поняла, что оно является одним из фирменных знаков мистрис Монтегю.
— Повторяй: «И вещий ворон не предупредил о том, что ждет ее погибель».
— Если вы продолжите, я забуду начало, — перебила Элпью. — И зачем мне учить слова роли, которую я не буду играть?
— Чтобы обострить ваше понимание, мисс.
Элпью угрюмо на нее посмотрела. Ей не понравилось обращение «мисс», которое применяли только к детям и развязным шлюхам.
— Как там это звучит?
— Забудь о словах. — Ребекка плюхнулась в кресло и смахнула с лица выбившуюся прядь. Занятия шли не так гладко, как она надеялась. — Давай займемся действием. Действие — это движение, а движение — поддержка природы, без которого она снова превратилась бы в вялую массу хаоса...
— Простите, мистрис Монтегю, о чем это вы говорите?
Резкий стук в дверь прервал собравшуюся ответить актрису.
— Открой. Сара ушла с поручением.
Прикусив язык, Элпью пошла к двери. На лестнице стоял синьор Лампоне, его серебряный нос ярко блестел в отраженном свете зеркал, висевших в холле.
— Я пришел на занятия с мистрис Монтегю, — объявил он, снимая шляпу и входя в квартиру.
Элпью провела его в гостиную.
— Синьор Лампоне! — воскликнула Ребекка, словно бы удивившись его приходу.