— Что будем делать?
— Я таких, как она, не боюсь, миледи.
Элпью засучила рукава и направилась к светящемуся дверному проему. В ту же секунду свет погас.
Элпью подбежала к двери и распахнула ее. Из мрака на нее бросился закутанный в плащ человек, в поднятой руке он сжимал большой нож, который сверкал, отражаясь в зеркалах.
— Берегитесь, графиня! — закричала Элпью. — Я с этим справлюсь.
Нож упал на пол, когда человек попытался уклониться от столкновения с Элпью. Та ткнула ему в лицо кулаком. Шатаясь, жертва сделала несколько шагов вперед, затем, поплотнее завернувшись в толстый черный дорожный плащ, метнулась через холл и побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Элпью бросилась в погоню.
Графиня прислушалась к их топоту, разносившемуся по мощенной булыжником улице. Они направлялись к площади, где толпы гуляющих обеспечат таинственному незнакомцу великолепную возможность скрыться.
Когда все стихло, она тихонько подошла к кухонной двери и открыла ее. В комнате было тепло. В камине горел небольшой огонь. Графиня пошарила по столу, нашла свечу, которую совсем недавно задули, и зажгла ее от полена в камине.
На полу стояла фарфоровая ванна, полная теплой мыльной воды. На спинке ближайшего стула висело влажное полотенце.
Графиня заглянула в кастрюлю, висевшую над очагом. В ней тушилось, булькая и исходя умопомрачительным запахом, мясо. Самая что ни на есть домашняя картина.
Только одно нарушало гармонию — на столе рядом с пустой миской, наверняка приготовленной для мясной похлебки, лежали пистолет и розовая ленточка — знаменитый символ титиров.
Элпью оказалось не так уж сложно не отставать от беглеца. Сильный удар в физиономию злодея, без сомнения, мешал ему развить достаточную скорость. Но потом Элпью стали мешать обычные вечерние гуляки на площади. Она видела короткие черные волосы мужчины, мелькавшие впереди в свете высоко поднятых факелов, и шляпы и накидки вышедших развлечься людей, но, когда она миновала центральную колонну, беглец внезапно исчез. Она остановилась около палатки Панча и Джуди и огляделась. Мошенник растворился в толпе. Пьяная компания выкрикивала непристойности в адрес кукол, которые вопили вступительную песню к грубому представлению Панча.
Отвернувшись, Элпью сделала несколько шагов, и тут ее осенило. Это же куклы Валентина Верниша, а ведь его посадили во Флитскую тюрьму. Почему же представление все равно показывают? Она постояла минуту, наблюдая. Панч, как обычно, пел высоким гнусавым голосом:
Лежу, отдыхаю
И горя не знаю.
Приберег дубину
По дьяволову спину,
Если зайти пожелает.
Элпью зашагала прочь. Конечно, актерам это не нравится, но правда заключается в том, что незаменимых нет. А уж чего проще — найти замену кукловоду?
— О Господи, о Боже! — пронзительно кричал Панч, когда Элпью, все еще выискивавшая в толпе высокого темноволосого парня, заметила за колонной плотную группу титиров, которые прыгали и вопили. — Помяни нечистого, и он тут как тут...
Мистер Панч принялся колошматить дьявола, а Элпью ускорила шаги — кто-то попал в лапы титиров. Она попыталась протиснуться сквозь окружавшую их толпу, но жирный смуглый парень оттолкнул ее.
— Это не женское дело, птичка. Не суй сюда свой нос.
Работая локтями, Элпью продиралась вперед.
Молодчики пленили друга Сиббера — капеллана из Тауэра, его преподобие Фарквара, и толкали из стороны в сторону. Шляпу с него стащили, и теперь один из юнцов добрался до парика.
— Убивают! — кричал священник. — На помощь! На помощь!
— Он у меня! — провозгласил рыжий парень. — Кто-нибудь возьмите его церковную шляпу, она полетит как птица!
Как только один из нападавших заполучил шляпу, они, не церемонясь, отпустили священника и кинулись прочь.