«Да это же та, которая так похожа на Здену! – прострелило мозг Тимофеева. – О, чёрт!».
В эту же минуту один из «камуфлированных» солдат с почему-то негритянским лицом выпустил целую очередь прямо в спины этих людей. Влад закрыл глаза. Он не хотел видеть того, что осталось после выстрелов. Его разум отказывался верить.
Загиров сверкал дикими глазами, не отводя взгляд от ужасной сцены, словно упивался кровавым зрелищем. Бедиев позеленел. Его вырвало.
– Гранаты к бою!.. Огонь! – две гранаты полетели в сторону «камуфлированных» солдат, кричащих по-грузински. Тимофеев вырвал зубами чеку третьей и дослал вдогонку.
Сухие хлопки разрывов едким чёрным дымом наполнили пространство впереди. «Камуфлированных» разбросало в разные стороны.
– Дика-а!7 – произнёс Загиров.
Танк остановился, заметив врага сбоку. Башня поползла, разворачивая ствол. Траки крутили танк практически вокруг своей оси, ломая асфальт под собой.
– Уходим, товарищ лейтенант! – закричал во весь голос Бедиев, так как со слухом у всех была большая проблема. Уши гудели.
– Давай, прячьтесь. А я сейчас, – Тимофеев вытащил из-за спины свой «родной» училищный гранатомет РПГ-7, такой же, какой он оттаскал четыре года, будучи курсантом. Казалось, что эта труба теперь всегда с ним по жизни, словно срослась с его телом.
Так что, почти не удивившись этому появлению, он всунул в чёрную гранатометную трубу ствол «выстрела» с прикрученным к нему зелёным цилиндром порохового заряда. Лёг под углом примерно тридцать градусов к соплу, дабы пороховыми газами не оторвать собственные ноги. Сунул палец в рот и поднял вверх. Ветер был слева. Значит, «поправку» нужно делать вправо…
(Граната в отличие от пули идёт навстречу ветру. Ветер был сильный, значит, на целую «цель» вправо, не меньше. Танк двигался влево, значит, вторую «поправку» нужно делать влево. Но двигался он медленно – значит на «полцели» влево. Минус цель вправо, итого на «полцели» вправо…)
Влад подвёл фигуру танка под шкалу измерения дальности… да чего тут. Танк-то вот он – рядом.
Так близко ему ещё не приходилось стрелять по цели. Но то были учебные цели! Нужно спешить, пока танк повёрнут боком!
Выбрав в сетке прицела нужную рассчитанную клетку, наведя её в сочленение башни, лейтенант утопил предохранитель и выстрелил. У него не было шанса на ошибку. Ибо ценой ошибки была не учебная двойка, а смерть. Своя и других людей. Уши разодрала острая боль от выстрела. Столб порохового газа вылетел в трубу сзади, подняв в воздух клубы пыли.
***
…Прицелом ненависть вперёд взирала,Зарядом гнев по стали саданул,И газами на миг глаза застлало.Язык огня под башней полыхнул…Разрывы бронебойных свирепели.Пять танков чёрной кровью изошли.А мы ещё не понесли потери.Враги не одолели. Отошли.Но не ушли. Как чёрный символ страхаСтелился плотно дым по бороздам.Высотку окружили и с размахаПолукольцом ударили по нам.Вновь землю гусеницы разрывая,ползли. Но пусть страшат других.Броня фашистов толстая, большаяНа нас ползла не менее больших!На нас, чей дух не покоряли.Социализм нам Душу закалил.Идеи Ленина наш Разум воспитали,А Сталин нас Бронёю наделил…И в немца страх смертельный наливался:15 танков плавилось в огне.И натиск страшной стали надорвался.Он проиграл в неправильной войне.Смолкал в ушах проклятый рокот стали.И гнев, и радость сединой слились.И точки танков с виду исчезали.А здесь, недогоревшие, рвались.Залито поле чёрной жаркой краской.Пылает вновь кровавая заря.Солдат Советских с материнской ласкойОберегает Русская Земля!Автор В. Земша. Из баллады «Победившие смерть», забракованной советской цензурой за излишнюю патриотичность, не соответствующую «политической конъюнктуре» середины восьмидесятых.В следующую секунду, едва рассеялся дым, раздался мощный взрыв. Видимо, сдетонировали боеприпасы, которыми был упакован танк. Башню отнесло в сторону.
Груда искорёженного танкового железа горела на перекрестке. Хобот танкового ствола уткнулся в асфальт рядом с автобусом.
– Так ему! Как хорошо попали, товарищ лейтенант! – заорал Бедив, высунувшись из-за бетонных обломков. И упал замертво почти одновременно с сухим щелчком. Во лбу его было словно просверлено кровавое отверстие. Глаза по-прежнему выражали радость и немного недоумение.
– Бедиев! – вырвалось отчаянно у Тимофеева. Но он удержался, чтобы не кинуться, помня, чему его учили педагоги. Ведь снайперы только того и ждут! – Чёрт! Что я Майеру теперь скажу. Не уберёг его бойца! Не уберёг!..
– Загиров! Нужно вычислить, где эта гадина!
– Есть, товарищ лейтенант! – солдат сверкнул черными глазами по-звериному и ловко пополз в сторону, скрываясь за высокий тротуарный бордюр.
Гранат больше не было. Влад нащупал левой рукой чёрный корпус ПУСа8. Открыл правой рукой рукоятку затвора, повернул влево и отвёл затвор до упора. Вставил 7,62 мм трассер в патронник, дослал его затвором вперёд. Всунул это устройство9 в гранатомёт.
Что ж. Проверим, что будет сейчас! Загиров изменил своим движением угол наблюдения снайпера, явно его заинтересовав. Ошибки быть не должно. Снайпер – не лох. Поняв подвох, он не попадёт в расставленные сети. Но план сработал. Снайпер стал менять позицию. Увидев шевеление в одном из окон на верхних этажах, Влад приложился к прицелу. Ветер дул всё так же слева.
«Ветер пулю так относит, как от прицела два отбросить», – крутанулась ему заезженная училищная присказка. Отведя прицел на две фигуры левее, лейтенант затаил дыхание. Он стал одним целым со своим гранатомётом. Плавно нажал на спуск…
Трассер прошил пространство. Тело рухнуло вмиг.
«Кажись, попал! – подумал Тимофеев. – Что ж, неплохо ПУС приведён к бою!»10
Появился Загиров. На его лице почему-то была добрых размеров борода.
«Когда это он успел отрастить? – подумал лейтенант. – Неужели пока полз! Бред полный!»
– Что это, Загиров? – Тимофеев сузил глаза. – Сбрить немедленно! Ты же советский солдат, а не душман! Чтоб к вечерней проверке этого не было! – словно забыв про войну, педантично произнёс Тимофеев.
Загиров лишь ухмыльнулся.
– Э-э-э-э, таварыш лэтена-ант!..
В следующую минуту горячая волна взрыва накрыла их обоих. Острая боль во всём теле. Удушье. В глазах потемнело. Словно звёздная метель закружилась вокруг. Он больше не чувствовал своего тела. Не чувствовал боли. Ничего. Словно куда-то провалился.
Кружащие потоки светящихся точек, подобно снежинкам, стали выстраиваться в причудливые фигуры, приобретая всё более и более чёткие очертания. И вскоре всё вокруг стало видно вполне отчётливо. Он увидел себя, лежащего в обнимку с гранатомётом.
(Хорошая училищная школа! Ведь их приучали никогда не расставаться с оружием. Даже на «толчке». Так он с оружием и лежал…)
Странное ощущение это – видеть себя сверху!
«Я что, погиб? – задавал себе вопрос лейтенант. – Но почему я всё вижу?»
Он видел и Загирова, чья борода, припорошенная пылью, торчала гордо на окаменевшем от смерти лице…
Недалеко лежала убитая девушка, чьё голубое платье окрасилось в кровавый цвет. Тимофеев приблизился, наклонился. Как она похожа на Здену… Совсем юная. Её темно-каштановые волосы были засыпаны пеплом.
«А может, это Здена и есть?» – мелькнуло в его голове такая дикая мысль, но он её прогнал прочь…
Тимофееву казалось, что его «крыша съезжала» всё дальше и дальше…
Чуть поодаль лежали убитые грузины. Из люка танка висел обгоревший до неузнаваемости труп. Страшное зрелище! Кисти рук свисали плетьми вниз. Они обгорели меньше. Из кисти вывалился чудом уцелевший оберег из кусочков сшитой кожи. Такой точно братья дарили Мамуке!
– Мамука?! – воскликнул Влад. – Н-ет! Может, просто такой же амулет? Кто теперь узнает?!