Разумовский Вадим Сергеевич сидел на диване в гостиной у себя дома и смотрел по телевизору последние новости. Его внимание привлек репортаж об уникальной операции врачей по пересадке почки, позволившей сохранить жизнь маленькой девочки. Не успел он мысленно восхититься искусством спасших девочку врачей, как услышал недовольный голос жены:
– Ну сколько можно ждать тебя! – проскрипела она ворчливо, выходя из кухни в коридор. – Все остывает, и я не собираюсь разогревать ужин по сто раз. Тебе что, нужно особое приглашение? Так дворецких у нас нет.
Не дожидаясь мужа, она вновь вернулась на кухню и демонстративно загремела тарелками. Неохотно встав с дивана, Разумовский неторопливо пошел на кухню и, ничего не говоря жене, сел за стол. Она демонстративно громко хлопнула дверкой навесного шкафа и пробурчала:
– Вечно приходится тебя ждать. Не докричишься. Кстати, я уже не раз говорила тебе о том, что холодильник вот-вот выйдет из строя. Когда же наконец ты соизволишь купить новый? Или дожидаешься, что какой-то дядя преподнесет тебе новый холодильник на блюдечке с золотой каемкой? И как я с тобой живу! У других мужья как мужья. Их жены живут, как у бога за пазухой. Только одна я кручусь как белка в колесе. И за что мне такое наказание!
Жена Разумовского взяла с плиты сковородку и, соскребая с нее перемешанные с фаршем пригоревшие макароны, в сердцах так зло бросила их на тарелку мужа, что часть упала с тарелки на стол. Не возмущаясь ни тоном жены, ни тем, что произошло, Разумовский привычно подцепил вилкой упавшие на стол макароны и положил их себе на тарелку. Затем, не испытывая особого раздражения, он спокойно ответил ей:
– Ты же знаешь, что я по горло занят. Давай сделаем так. Через два дня у меня будет необходимая сумма. Ты сама походи по магазинам, выбери холодильник, который тебе понравится. И пусть сын как мужчина поможет тебе.
– От него, как и от тебя, не дождешься помощи. Вот где он шляется сейчас? А тебе хоть бы хны. Отец называется. Да от вас обоих как от козла молока!
Разумовский ничего не ответил жене, допил чай, вернулся в гостиную и лишь с грустью подумал: «Как все надоело! Одно и то же каждый день. Ну да ладно. Не впервой. Главное – сохранять спокойствие».
Приближаясь к 60-летнему возрасту, Разумовский не отличался жизнерадостностью и сердечностью. Его лицо, прорезанное ранними морщинами, редко светилось радостью. Чаще всего на нем отражалась вселенская скорбь, вызывавшая у окружающих его людей, особенно при первом знакомстве с ним, двойственные чувства. С одной стороны, при виде его мрачного и отрешенного от мира лица возникало желание выразить Разумовскому сочувствие и каким-то образом поддержать его. С другой стороны, та холодность, которой веяло от всей его фигуры, неопределенного цвета глаза и рассудочная сдержанность в его манерах и речи невольно удерживали многих людей от проявления сочувствия. Впрочем, Разумовский не нуждался ни в каком сочувствии ни от близких ему людей, включая собственную жену и взрослого сына, ни тем более от первых встречных, вовсе не знавших его, но полагающих, что такое лицо может быть только у человека, на долю которого выпало немало страданий. Казалось бы, отражающаяся на его лице мировая скорбь должна служить препятствием на пути привлечения в терапию пациентов. Кому захочется идти в анализ к человеку, который, судя по внешнему виду, напрочь лишен не только оптимизма, но даже элементарного обаяния, столь необходимого для терапевтической деятельности? Кого может привлечь мрачная фигура психоаналитика, который, надо полагать, не сумел решить свои собственные проблемы, коль скоро на его лице нет даже проблеска жизнерадостности?
Однако, как это может быть и ни парадоксально на первый взгляд, Разумовский не испытывал затруднений с нахождением пациентов. Впрочем, он их и не искал в отличие от тех, кто, называя себя психоаналитиками, давал объявления в различные печатные издания или размещал соответствующую информацию в Интернете. Среди психоаналитиков Разумовский слыл достаточно квалифицированным, серьезным специалистом, достигшим успехов особенно при работе с депрессивными и склонными к суициду пациентами. «Сарафанное радио» способствовало обращению к нему тех нуждающихся в психологической помощи взрослых и молодых людей, у кого не сложилась личная жизнь и кто находился подчас на грани между жизнью и смертью.
В молодые годы он был живым, смышленым и компанейским юношей. Однако к моменту завершения учебы в школе он пережил своего рода шок, который предопределил его последующую жизнь. Одна из девушек, с которыми он учился в 11 классе, неожиданно покончила жизнь самоубийством. Никто не знал толком истинную причину ее ухода из жизни. Одни говорили, что девушка покончила с собой из-за неразделенной любви. Другие полагали, что это было связано с раздорами в семье и разводом родителей. Третьи соотносили ее поступок с наркотиками, к которым якобы пристрастилась девушка.
Разумовский не был влюблен в свою одноклассницу, хотя наряду с чисто дружескими чувствами испытывал легкое сексуальное возбуждение, когда во время различных школьных мероприятий им приходилось касаться друг друга. Однако известие о самоубийстве этой девушки настолько потрясло его, что он фактически замкнулся в себе. Он никак не мог понять, почему и зачем достаточно симпатичная, полная задора, всегда веселая и неунывающая молодая девушка неожиданно для всех, во всяком случае, как для него самого, так и для других одноклассников, добровольно рассталась со своей жизнью.
Как это произошло? Что толкает человека к самоубийству? Где та последняя капля, которая переполняет чашу жизнестойкости молодого организма? Почему никто не знал истинного состояния девушки, не пришел ей на помощь, не предотвратил беду? 17-летний юноша не находил ответов на эти вопросы. Но, судя по всему, самоубийство одноклассницы, неспособность понять причины содеянного ею и желание разобраться в случившемся подвели его к определенному решению. До этого трагического случая он никак не мог сделать окончательный выбор, в какой институт ему поступать после завершения учебы в школе. Переживая смерть одноклассницы, он решил, что должен стать врачом.
Разумовский поступил в медицинский институт. Не блестяще, но с вполне достойными оценками окончил его. Приобретя специальность врача-психиатра, несколько лет отработал в психиатрической клинике, где имел дело не только с пациентами, страдающими наследственным шизофреническим заболеванием, но и с теми, чье неуравновешенное психическое состояние приводило их к различным суицидальным попыткам. Стремясь найти исчерпывающие объяснения природы суицида и выявить подлинные причины его, Разумовский обратился к психоаналитическим идеям. Получил психоаналитическое образование и, став сертифицированным психоаналитиком, наряду с работой в психиатрической больнице занялся частной практикой.
Однажды, на начальной стадии своей терапевтической деятельности ему пришлось иметь дело с тридцатипятилетней женщиной, симптомы заболевания которой явно свидетельствовали об истерии. Уже на первых встречах она стала прибегать к своеобразному шантажу, первоначально проявляющемуся в потоках слез и рыданий, возникающих буквально за несколько минут до завершения сессий. Когда удалось преодолеть эту начальную стадию и пунктуально соблюдать принятый режим сеансов, ограничивающихся пятьюдесятью минутами, вопреки настойчивым попыткам пациентки продлить время совместной работы, возникла типичная проблема переноса.