– Каштан? А где Штырь и Шар?
– Ушли.
Каштан швырнул окурок в лужу и повернулся к мальчику.
– Я все сделал, – сказал мальчик. Он снял рюкзак с плеча и тряхнул им в воздухе. – Здесь то, что ты просил. Теперь я тебе ничего не должен!
Мальчик повернулся, чтобы идти.
– Эй, парень, – окликнул его хриплый шепот. – Есть разговор.
«Ну вот, как я и думал. Они не станут оставлять свидетеля, ведь я могу их сдать. Но бежать я от них больше не буду». Мальчик сжал кулаки и обернулся, собираясь дорого продать свою жизнь.
Каштан шагнул под фонарь. Свет фонаря упал ему на лицо, и мальчик вскрикнул. Перед ним стоял отец Андрей собственной персоной.
– Дьякон! – изумленно проговорил мальчик. – Что вы тут делаете?
– Ты так быстро ушел из ресторана, что мы не закончили разговор, – улыбнулся отец Андрей. – Я пришел его закончить.
Мальчик еще несколько секунд пялился на дьякона, потом завертел головой по сторонам.
– Если ты ищешь своих друзей, то их здесь нет, – сказал дьякон. – Они попытались напасть на меня, но у них не вышло.
– И где они теперь? – спросил мальчик.
Отец Андрей усмехнулся и ответил:
– Полагаю, уже очень далеко. – Затем протянул руку и потребовал: – Дай мне рюкзак.
Мальчик прижал рюкзак к груди.
– Зачем?
– В нем есть вещи, которые тебе не принадлежат. Мы вернем их владельцу.
– Там только мои вещи!
Дьякон поморщился.
– Перестань. Ты ведь умный парень.
– Да. Хорошо. Я отдам. Вот, держите!
Мальчик сделал вид, что протягивает рюкзак дьякону, но вместо этого швырнул его за железную ограду сквера. Дьякон повернулся к ограде, и мальчик, воспользовавшись моментом, дал деру.
Однако ускользнуть от странного дьякона было не так-то просто. Мальчик всегда считал себя отличным бегуном, но дьякон, несущийся за ним по пятам по ночному городу, не отставал ни на шаг. Так они бежали минуты две, потом мальчик резко отпрыгнул в сторону, ловко, как кошка, взбежал по стене дома, запрыгнул на балкон второго этажа, с него перебрался на балкон этажом выше, потом еще выше, взлетел на крышу, перебежал на другой конец и, не останавливаясь, перепрыгнул через железную ограду на жестяную крышу беседки.
Он был уверен, что оторвался от дьякона, потому что ни один взрослый на свете не смог бы повторить этот трюк.
Спрыгнув с крыши беседки на землю, мальчик обежал колючий кустарник и оказался аккурат в том месте, где должен был лежать, дожидаясь его, кожаный рюкзачок.
Рюкзачка, однако, не было. Мальчик опустился на колени и принялся шарить руками в траве и вдруг услышал над самым ухом:
– Привет, Игнат! Что-то потерял?
Мальчик вскочил на ноги обернулся. Отец Андрей стоял перед ним, насмешливо склонив голову набок. На плече у него висел кожаный рюкзак.
– Но как вы… – «Как вы здесь оказались?» – хотел спросить мальчик, но лишь закусил губу, испытывая по отношению к дьякону чувство, похожее на трепет, который испытывает человек, столкнувшись с чем-то сверхъестественным.
– Ты здорово утомил меня своей беготней, – сказал дьякон. – Пойдем-ка ко мне домой и поговорим. С первого раза у нас не получилось стать друзьями. Думаю, горячий чай с вишневым вареньем поможет растопить лед.
– А как же рюкзак? – упавшим голосом спросил Игнат.
– Мы вернем его содержимое владельцу, – ответил дьякон. И добавил: – С сегодняшнего дня, Игнат, ты больше не вор, а добропорядочный член общества.
8
– Черт, – пробормотал Левкус, шагая по мягкому ковру. – Черт, черт, черт…
Он вошел в гостиную и нахмурился.
– Павел Иванович! – всхлипнула полная женщина, поднимаясь с кресла навстречу Левкусу.
Левкус обнял женщину и погладил ее ладонью по спине.
– Нужно крепиться, Марь Иванна. Нужно крепиться.
Когда женщина, всхлипывая, села обратно в кресло, Левкус двинулся к кабинету судьи.
Капитан Звягинцев, выходивший в это время из кабинета, увидел Левкуса, кивнул ему и вернулся вместе с ним в кабинет. Левкус пожал ему руку и подошел к старинному дивану, обтянутому коричневой кожей. Судья лежал на диване с закрытыми глазами и по виду был больше похож на спящего, чем на мертвеца.
Пожилой эксперт Штерн курил у окна. Увидев Левкуса, он поспешно затушил окурок в пепельнице и шагнул навстречу майору. Левкус сделал нетерпеливый жест и проговорил:
– Давай, Василь Петрович, только без вступлений.
– Полагаю, что смерть наступила в результате сердечного приступа, – отрапортовал старик Штерн.
– Отпечатки, следы борьбы?
Эксперт покачал головой:
– Ничего. На столе стояла кружка с недопитой водой, а рядом – таблетки валидола. Человеку просто стало плохо, он принял валидол и лег на диван.
– И умер, – глухо договорил Левкус. – Что еще?
Василий Петрович повернулся, достал из чемоданчика пакет и протянул его майору:
– Посмотрите на это.
Брови майора взлетели вверх.
– Как? – спросил он дрогнувшим голосом. – Опять? Шахматная фигура?
– На этот раз конь, – сказал судмедэксперт. – Он был во рту у судьи.
Левкус взял пакетик с черным шахматным конем, повертел его в руках и вернул эксперту.
– Вот черт… – пробормотал он в который раз за вечер.
– Есть еще кое-что странное, – сказал Штерн.
Левкус цепко прищурился.
– Что именно?
– Откиньте судье со лба волосы.
– Зачем?
– Откиньте и увидите.
Левкус склонился над лежащим на диване мужчиной и брезгливым движением откинул с его лба слипшиеся волосы.
– И что? – спросил он.
– Приглядитесь внимательно, – сказал эксперт.
Левкус прищурил глаза и внимательно посмотрел на лоб мертвеца. Теперь и он различил четыре бледно-голубые цифры – у самых корней волос. Цифры эти были: 27—29
– Черт… – пробормотал Левкус не то ошеломленно, не то испуганно. – Что это значит?
Звягинцев и Штерн молчали.
– Вот что, Звягинцев, – сказал тогда Левкус, – сфотографируй эту надпись и покажи ее жене судьи. И дочери. А также знакомым и коллегам – всем, кого найдешь. Может, они знают, что это за цифры.
Звягинцев кивнул и подозвал молодого фотографа.
– Вась, сделай несколько четких снимков!
Тот кивнул и защелкал фотоаппаратом. Еще минут пятнадцать Левкус топтался возле трупа, задавая вопросы Звягинцеву и Штерну. Наконец, в кабинет вошли два санитара с носилками и грубовато осведомились:
– Можно, что ли, уносить?
– Уносите! – разрешил Левкус.
Мужчины молча переложили тело судьи на носилки и так же молча вынесли его из кабинета. За дверью послышались рыдания – это вдова увидела мертвого мужа.
Звягинцев и Левкус посмотрели в сторону двери и вздохнули.
– В углу комнаты мы нашли таблетку, – тихо сказал капитан.
– Валидола? – прищурился на него Левкус.
Следователь покачал головой:
– Нет, другая. Коричневая. Я уже отослал ее на экспертизу.
– Хорошо, – сказал Левкус, хотя ничего хорошего в этом известии не было.
Левкус достал сигареты, закурил.
– Что думаешь, Василий Петрович? – спросил он пожилого эксперта. – Это в самом деле сердечный приступ?
– Насколько я могу судить, да, – ответил эксперт, слегка смутившись. – Вскрытие покажет.
Левкус представил себе бодрое, румяное, улыбающееся лицо судьи Трофимова и усмехнулся.
– Н-да… Судья здорово бы удивился, если б услышал этот наш разговор. Наверно, надеялся прожить сто лет. Гимнастика, плавание, обтирание снегом… Не помогло. И что это за цифры у него на лбу? Насколько я помню, большего педанта и аккуратиста, чем Трофимов, найти было нельзя. Он даже руки мыл, как хирург, – тщательно отскабливая каждый палец.
Эксперт молчал, не зная, что сказать.
– Отравление исключаешь полностью? – вновь заговорил майор Левкус. – Сейчас ведь есть яды, по эффекту схожие с сердечным приступом?
– Всякие есть, – ответил Василий Петрович. – Но, даже если это так, мы, скорей всего, ничего не найдем.
– Почему?
– Во-первых, современные яды очень быстро разлагаются, не оставляя следов.
– А во-вторых?
– Во-вторых, у нас здесь не Москва, Павел Иванович. Нужны условия, аппаратура, реактивы… Здесь ничего этого нет.
– Я достану все, что нужно, – угрюмо сказал Левкус. – И немедленно. – Он вмял окурок в пепельницу, хмуро посмотрел на Штерна и приказал: – Поехали в лабораторию.