Сами устроились
по обе стороны, скалясь, поглаживая черные рукояти висевших на
onqe парангов, местных ножей, представлявших собою помесь мачете
и европейских саперных тесаков девятнадцатого века. Смешливые
такие, улыбчивые темнокожие ребята, то и дело косившиеся на Мазура
и всякий раз оглашавшие окрестности жизнерадостным фырканьем.
- Ты откуда? - поинтересовался один.
- Советский Союз, - сказал Мазур, надеясь, что это произведет
кое-какое впечатление.
Ничего подобного. Ребятки недоумевающе переглянулись, пожимая
плечами.
- Это где-то в Европе, - сказал водитель. - Там, говорят,
холодно.
- А твоя страна больше Англии? - с детской
непосредственностью спросил сосед справа. - Или Франции?
- Самую малость побольше, - сердито процедил сквозь зубы
Мазур.
Он был по-настоящему сердит - только что рассыпалась одна из
иллюзий - якобы любой негр, не обязательно преклонных годов, при
одном упоминании о Советском Союзе преисполняется братской любви и
почтения. Ничего хотя бы отдаленно похожего и не наблюдалось.
Впрочем, он еще во Вьетнаме лишился некоторых иллюзий: тамошние
стойкие борцы с американским империализмом, как оказалось, в
свободное время не гнушались спиртного, после чего порой вульгарно
дрались с советскими друзьями, мало того, еще и самые натуральные
проститутки попадались.
- Страшно? - полюбопытствовал сосед слева, сверкая
безукоризненным зубами.
- Нет, - отрезал Мазур.
- Мы тебя съедим, белый, - пообещал сосед справа. - Зажарим и
слопаем. А черепушку твою воткнем на кол и устроим вокруг
дикарские пляски. Мы такие дикие...
- Рассказывай, - проворчал Мазур. Нет здесь людоедства, это
он точно знал - серьезные инструктажи перед отправкой на дело
ребяток их масти в корне отличаются от нудных политинформаций.
Тогда? В рабство, что ли, хотят упечь? Но и рабства здесь нет
никакого. В поисках заработка на тростниковые плантации стекаются
не только местные, но и много приезжего народа вроде индийцев и
танзанийцев. Рабочая сила многочисленна и дешева, так что
совершенно нерационально охотиться на случайных путников, в
особенности приезжих белых. Новорожденная республика получает от
туризма приличные денежки, и никто не позволит баловаться подобным
образом с основой экономики, каковой наряду с сахарным тростником
служат белые путешественники...
- Ты как предпочитаешь? - спросил сосед слева. - Чтобы тебя
зажарили на пальмовом масле или затушили на углях?
- А вот развязал бы ты мне руки, - задушевно сказал Мазур. -
Я бы тебе вдумчиво и объяснил...
Троица заржала, перекидываясь репликами на креольском. В их
поведении пока что не чувствовалось никакой угрозы, но Мазур
заранее готовился к поганым неожиданностям.
Пейзаж вокруг изменился - вместо дикого леса появились
аккуратные ряды золотисто-зеленых стеблей. Мазура уже угощали
сахарным тростником, и потому он его моментально узнал.
Машина летела по узенькой дорожке, больше напоминавшей
туннель, - высоко над головой смыкались упругие листья. Мазур и не
думал, что сахарный тростник такой высокий, метров пять, а то и
выше, те стебли, из которых он пробовал сок, были не более
полуметра длиной, теперь-то ясно, что это жалкие обрезки...
Они ехали и ехали, а плантации все не кончались.