.. Учтем.
На тихой улочке уже дожидался закрытый "лендровер". Пара-
тройка местных жителей, и шагавших по своим неведомым делам, и
болтавшим у двери рыбной лавчонки глазели на компанию равнодушно,
не усматривая ничего для себя интересного. Тэйт и Джерри
устроились впереди, Тэйт за рулем, а Мазур очутился на заднем
сиденьи, зажатый меж двумя верзилами.
Машина рванула с места. На смену старым кирпичным домам
появились другие, поновее, крытые оцинкованным железом, а далее
потянулись крытые пальмовыми листьями хижины. Асфальт давно уже
кончился, да и хижины попадались все реже - похоже, они выехали за
городскую черту. Дорога поднималась вверх, потом пошла вниз,
"лендровер" лихо проскочил по старому деревянному мостику над
узкой спокойной речушкой.
Места начинались дикие - дорога сузилась до двойной колеи, а
густые зеленые джунгли стиснули ее с обеих сторон, казалось, без
единого просвета. Мазур лихорадочно просчитывал варианты. Нужно
решаться, другой возможности уже не будет...
- Тэйт, - сказал он громко. - Вы что, хотите сказать, что не
будет никакого таможенного досмотра на аэродроме?
- Господи, вы не в СССР, - беззаботно отмахнулся Тэйт, не
оборачиваясь. - Здесь некоторые проблемы решаются предельно
просто. Знаете, где лучше всего работать? В таких вот крохотных,
только что получивших независимость республиках. Они чем-то
напоминают глупую деревенскую девчонку - пока-то наберется ума и
деловой рассудительности...
Он говорил непринужденно и весело, как с равным, как с
сообщником. Ни малейшего напряжения в машине не ощущалось.
Мазур закурил, выпустил дым и столь же непринужденно спросил:
- Тэйт, знаете, что мне больше всего нравится в вашей
Америке? Вам будет, быть может, и смешно, но я имею в виду... И в
следующий миг, не меняя выражения лица, плавным и молниеносным
движением вогнал зажженную сигарету в глаз сидевшему справа Чаку,
прежде чем тот успел издать жуткий вопль, ударил верзилу слева -
ребром левой, "клювом орла" правой! - и, уже под надрывный вой
Чака, обрушился на сидящих впереди - раз, два, три, четыре,
классический бой на ограниченном пространстве, со скупыми, но
страшными ударами...
Машина рыскнула, сорвалась с дороги, дернулась вправо-влево,
вверх-вниз - и Мазур "щучкой" прыгнул в открытое окно мимо
мотавшегося, как кукла, зажимавшего глаз Чака, еще в полете
sqk{x`k смачный удар машины о дерево, упал на полусогнутые руки,
грамотно кувыркнулся, вскочил на ноги. Успел оглянуться через
плечо - "лендровер" вылетел в джунгли, виднелась лишь его
накренившаяся корма - и, не теряя времени, вломился в зеленое
переплетение ветвей, сучьев и лиан.
Он бежал отнюдь не заполошно - размеренно, расчетливо и
экономно выдыхая воздух, защищая лицо поднятыми согнутыми руками:
ху-хэ, ху-хэ, ху-хэ... Повторял едва слышным шепотом снова и
снова:
Зовут меня Уильям Кидд, ставьте парус, ставьте парус! Рядом
черт со мной стоит, абордажный нож блестит, ставьте парус, ставьте
парус!
Слова тут не имели никакого значения - лишь бы ложились на
незатейливый ритм, хоть детская считалочка, хоть стих Шекспира,
хоть, как сейчас, старинная моряцкая песня-шанти. Бесконечным
повторением короткого стишка бегущий вгонял себя в некое подобие
транса, совмещая строчки со вдохом и выдохом, с размеренными
движениями рук и ног.