Капитан-лейтенант Самарин смирненько сидел в углу стола,
поблескивая своим знаменитым пенсне, из-за которого и получил меж
своих кличку Лаврик - в память о заклейменном историей и лично
Никитой Сергеевичем Лаврентии Палыче Берия. Вообще-то, зрение у
Самарина и в самом деле требовало подспорья в виде парочки
диоптрий, однако общественное мнение справедливо считало
ветхозаветное пенсне легоньким выпендрежем, а потому не могло не
отразить сие в соответствующей кличке. Почему "Лаврик", а не, к
примеру, "Чехов"? Для любого посвященного вопрос снимался сам
собой: свои-то знали, что капитан-лейтенант имеет честь
представлять здесь вовсе не изящную словесность, а контрразведку
флота...
Лаврик, как уже отмечалось, сидел смирненько и с вопросами не
лез, соблюдая ту самую неписаную традицию, которая давным-давно
зафиксирована в русских сказках: сначала накорми-напои, а потом
вопросы задавай... Терпеливо ждал, пока они, старательно обтершись
полотенцами, хрустели печеньем и чавкали шоколадом, запивая все
дегтярного цвета чаем. Ну, а когда налили по второй, этикет уже и
позволял любопытствовать...
- Как успехи? - спросил Лаврик нейтральным тоном.
Ему было легче всех, если откровенно, - чуть ли не
единственный здесь, кто не зависит от конкретного результата. Сиди
себе, озаботясь контрразведывательным обеспечением операции, и
точка. А если учесть, что зловещие иностранные шпионы пока что не
беспокоили, поневоле вспоминалась фразочка из богомоловского
романа о принципиальной разнице меж медведем и особистами.
Топтыгин спит только зимой, зато особисты - круглый год... Если
империалистические разведки так и не протянут свои блудливые
щупальца, всегда можно изобразить в отчете дело так, будто это ты
их распугал, заранее и предварительно.
Хотя, по большому счету, Лаврик был парень не вредный, а это
большой плюс, когда речь идет об особисте... Замполита и одного
хватает выше головы.
- А черт их знает, - сказал степенно Морской Змей, опустив в
ладонь капитан-лейтенанту Мазурову находку. - Вот тут Кирилл
выкопал что-то, какую-то хренотень...
Лаврик присмотрелся - в обществе заглядывавшего ему через
плечо Лымаря, ничуть доктору не препятствуя проявлять любопытство.
Лымарь был свой, украшенный допусками и подписками, как барбоска
блохами, при нужде мог и спуститься под воду, хотя, конечно, и не
с той сноровкой, что остальные.
При электрическом свете находка выглядела гораздо более
ублюдочно, нежели под водой. Словно защищая ее от невысказанного
пока вслух поношения, Мазур поторопился пояснить:
- Я вон там, справа, поскреб ножом... Вроде бы буквы.
- Это точно, что вроде бы, - задумчиво кивнул Лаврик. - Вроде
и "Р" латинское, вроде и "С" латинское.., и как бы там ни было,
под водой эта штука пролежала долго, а? Ишь обросла... Доктор,
можешь что-нибудь изобрести, не вмешивая ученый мир?
- Запросто, - сказал Лымарь. - Подручными средствами. Если
это медь, мы ее в кефирчик, а если другой какой металл - тогда его
уксусом пользительно... Давай сюда, пойду поэкспериментирую. Я так
понимаю, это срочно?
- Не обязательно, - загадочно ухмыльнулся Лаврик. - Вполне
сойдет, ежели через часок проявятся первые результаты.
Морской Змей резко поднял голову, уставился на него:
- Это почему? Старик требует результаты как можно быстрее.