- Хорошо подумал?
- Ага.
- Вот только как нам все устроить на будущее? Ты отчаянно
храбришься и заверяешь, что у вас настали другие времена.., но я-
то знаю, милый, что ты можешь нарваться на неприятности...
- Глупости, - сказал Мазур. - У меня отличные отношения с
капитаном, в город иногда хожу один... Скажи, где я могу тебя
найти, - и проблема снимется.
- Вот визитная карточка. Только сначала обязательно
позвони...
- Я понятливый, - сказал Мазур. - Разумеется, позвоню. Я ж
понимаю, что эту очаровательную комнатку ты не ради меня сняла и
не сегодня... И в твою личную жизнь лезть не собираюсь.
- Милый, ты - само совершенство... Пошли?
Выходя вслед за ней на тихую улочку, Мазур ощутил смесь самых
разнообразных чувств - от ублаженного мужского самолюбия (а все-
таки хорошо!) до жгучего любопытства: неужели так и не кинутся
наперерез хмурые типы в нахлобученных на лоб шляпах?
Не кинулись. Пуста была улочка. Даже полицейский куда-то
запропастился.
- Тебя подвезти? - спросила Мадлен.
- Нет, спасибо, - сказал Мазур. - Пройдусь еще по городу.
Скоро нам опять в море, хочется по твердой земле как следует
побродить.
- Ну что ж... Звони.
Мадлен чмокнула его в щеку, села за руль, и "джип" лихо
рванул с места. На взгляд Мазура, прощание получилось несколько
суховатое, но так уж, видимо, у буржуев полагается. Ну и ладно, не
влюбленный мальчишка, в самом-то деле. Справедливости ради следует
признать, что приключение получилось по-настоящему захватывающее,
так что не будем требовать от жизни слишком многого, не ждешь же
ты, чтобы она в тебя влюбилась со всем пылом, в Союз с тобой
запросилась, чтобы вступить там в партию и поднимать Нечерноземье?
"Ирина", - с запоздалым раскаянием вспомнил он. Но тут же
успокоился - Мадлен, это, знаете ли, совсем другое. Это, говоря
суконно, выполнение задания командования, и не более того. А Ирина
есть Ирина, волнующая, желанная, капризная и ветреная адмиральская
дочка, пусть даже в некотором смысле и боевой товарищ - как-никак
шифровальщица в одном с ним звании, о чем большая часть экипажа
понятия не имеет...
Он не спеша брел вдоль кромки тротуара, вновь прокручивая в
памяти кое-какие сцены только что закончившегося свидания, те
самые, которые особенно хотелось повторить. Один записной ходок с
улыбочками и подмигиваниями рассказывал, что не только женщины нас
таким вот образом, но и мужики их примерно так же...
- Месье! - и на него обрушилась длиннющая тирада на языке
Гюго и Фантомаса.
Мазур повернулся в ту сторону, медленно освобождаясь от
сладких видений. Какой-то хрен импортный, лысенький пузан в шортах
и пестрой гавайке, аж подпрыгивал от нетерпения, махая у Мазура
перед носом планом города и тараторя что-то на мове лягушатников.
Рядом с ним угрюмо торчал второй, повыше, с гораздо более пышной
шевелюрой, но одетый столь же легкомысленно. Оба были нагружены
рюкзаками - свеженькие туристы, надо полагать, пилигримы...
Мазур, любовник великолепной француженки, любил сейчас весь
мир, а потому охотно остановился, поскреб в затылке:
- Нон парле Франсе... Ду ю спик инглиш?
- О, немного! - обрадованно воскликнул толстяк.