Не удержался:
- Вид у вас...
- Вы никогда не видели портретов товарища Луначарского в
пенсне? - преспокойно осведомился Самарин.
- А, ну да... Ладно, проходите в автобус. - Он покосился
вправо и, стараясь проделать это понезаметнее, от души сплюнул:
- Тв-варь такая, расстрелял бы...
Справа, на палубе "Русалки", калифорнийский облом Драйтон
прилагал все усилия, чтобы испаскудить святой для каждого
советского человека праздник: вся его компашка, состоявшая из него
самого, ослепительных блондинок Гейл с Моникой и четырех
бездельников мужского пола, маршировала взад-вперед от носа к
надстройке, причем Драйтон что есть мочи колотил в местный
барабан, похожий на половинку дыни. На шее у всех алели куски
материи, долженствующие, надо полагать, изображать рионерские
галстуки, вся банда, включая девушек, была лишь в плавках. Мало
того, по сигналу Драйтона они время от времени дружно орали:
- Лье-нин! Парртия! Комунисм! - И еще что-то неразборчивое,
что, скорее всего, было вовсе уж исковерканными русскими словами.
На Панкратова жутко было смотреть, он клокотал и кипел, как
распаявшийся самовар, но прекрасно понимал, что ничего не в силах
предпринять, - провокаторы не покидали суверенной американской
территории, каковой согласно международным законам являлась
"Русалка", мало того, вели себя так, словно и не подозревали о
присутствии метрах в пяти от их корыта советского судна
"Сириус"...
- Послу напишу докладную, - жалобно пропыхтел Панкратов. -
Пусть подаст ноту...
- Не получится, - изображая полнейшее равнодушие, пожал
плечами Лаврик. - Зацепки не усмотрит. Вот если бы они к нам на
палубу полезли... Пойдемте?
...Бюст Ленина располагался в весьма живописном месте -
совсем неподалеку от берега океана, под величественными пальмами.
Мазур впервые участвовал в такой церемонии и поначалу увлекся,
смотрел во все глаза. Самого президента островной республики так и
не дождались, должно быть, занят вовсе уж неотложными
государственными делами, зато ив черном "Ситроене" под эскортом
четырех мотоциклистов в белых шлемах и белых крагах прибыл его
высокопревосходительство Арман Лажевен, губернатор острова, по
здешнему обычаю соединявший в своих руках все мыслимые власти, от
судебной и полицейской до таможенной и культурно-просветительской.
Осанистый и вальяжный был господин, смуглый и курчавый, с четырьмя
наградами на груди. Мазур таращился на него и свиту во все глаза,
он так и не успел привыкнуть к весьма экзотическому облику местных
жителей. Здесь, на островах, смешалась кровь африканских рабов и
пиратов всех европейских национальностей, французских колонистов,
английских и арабских моряков, китайцев, индийцев, мадагаскарцев.
И потому проще всего было сказать, что коренные ахатинцы походили
исключительно сами на себя: смуглые, курчавые, с выразительными
чертами лица, то недвусмысленно напоминавших о близкой Африке, то
казавшихся инопланетянами-гуманоидами с неведомой планеты.
Попадались настолько красивые девушки, что мужику их даже не
хотелось - трудно представить этих марсианок в прозаической
постели.
Увы, постепенно все стало оборачиваться неинтересной рутиной
- сначала возложили гирлянды ярких тропических цветов советские
дипломаты и губернатор со свитой, потом к бюсту с такими же
chpkmd`lh потянулись местные, потом произносили речи, гости и
хозяева, потом подростки устроили длиннющий концерт с песнями и
декламацией на четырех языках.