Вступила бы Украина в Евросоз, легла бы спать в усталом, но удовлетворённом состоянии, утром проснулась (чувствуется нежнейшее солнце сквозь ресницы), потянулась, чуть пристанывая от счастья, ти-и-ихо открывает глаза (рядом должен лежать Евросоюз – спокойный, с красивой щетиной, самоуверенный, добрый, щедрый, пахнет одеколоном) – а там, чёрт тебя подери, всё равно лежит Россия. Лошадь такая, вместе со всадником, оба пахнут, оба ржут, у обоих огромные зубы, и ещё много копыт у этого чудовища.
Как же трогательна эта религиозная вера в бумаги и союзы, в печати и постановления, в цивилизованный европейский мир, который не даст в обиду, накормит, приголубит.
Украинские студенты каких-то вещей не понимают, их бьют, это ужасно, не надо никого бить. Но взрослые люди есть на Украине? Должны же быть.
Европа стоит на пороге цивилизационного европейского кризиса: он только начался, но несколько стран уже обанкротилось, часть Европы погружается в пессимизм и хаос, и даже более-менее благополучная Франция отдаёт себе отчёт, что всё идёт куда-то не туда.
Возмущённые украинские граждане шумят, что Янукович тащит Украину в «совок».
О, милые мои. Всё ещё веселее.
Мари Ле Пен (надеюсь, вы знаете это имя – женщина уж точно не менее пассионарная, чем ваша Юлия Тимошенко, но какие-то вещи понимающая чуть лучше, чем Юля) не так давно сказала: «Евросоюз – это СССР в наихудшем его виде».
Понимаете? Даже не в обычном виде, а в наихудшем.
Но нет, вы, конечно, не понимаете.
Украина, очертя голову, стремится туда, где никакого счастья не будет, а будет что-то другое.
Слушайте внимательно, мы ещё раз предоставим слово Мари Ле Пен: «Евросоюз не соответствует интересам и чаяниям европейцев. У нас нет суверенитета, свободы, нам навязывают что-то из Брюсселя, к чему мы вообще никакого отношения не имеем…»
Может быть, Украина тоже хочет не иметь к себе никакого отношения? Ну, так пусть ей об этом скажут, а то она не догадывается, куда собралась.
И далее Мари Ле Пен продолжает: «Нам скормили Евросоюз как якобы единственный способ быть экономически и политически сильными в противостоянии с США, Китаем, Индией и Россией. Однако мы никогда не были слабыми, как сейчас! У Франции не осталось ничего: ни своих денег, ни суверенной территории, ни возможности принимать самостоятельные экономические или политические решения. Мы на вассальном положении. Франция – не нация больше, а придаток Евросоюза и умирающего евро».
Когда Украина, надрывая душу, кричит о свободе, надо, чтоб хоть кто-нибудь объяснил, как она будет выглядеть.
Если Франция – это «придаток», то на каких условиях там окажется Украина?
Евросоюз не спасёт эту чудесную страну, не даст благоденствия и покоя, но истаскает, измучает и, рано или поздно, отвернётся.
Между тем, эта Россия с её зубами, с её копытами, с её ржанием и храпом – она не денется никуда.
Обидно, неприятно, но делать нечего.
Писатель и революционер Аркадий Бабченко рвётся в Киев: за нашу и вашу свободу, в общем. Может, он уже там.
Я, когда слышу такие новости, беспомощно оглядываюсь вокруг: люди, что происходит? Что с вами происходит?
Уставшая от самой себя, прекрасная и солнечная страна Украина стремится забраться на баржу и отправиться в вояж. Российский либерал подсаживает её, помогает ей, говорит: скорей, скорей, пока не подтянулись полки наших опричников, дивизии КГБ, колонны черносотенцев.
Нам тоже не нравится ни российская власть, ни украинская – но при чём тут это, граждане либералы?
Эта баржа уже хлебает воду, она всё равно не увезёт никакую Украину.
Утонет где-нибудь по пути, в ста метрах от берега. Обратно придётся вплавь добираться.
…Жалко, что не будет Украине никакого Евросоюза. Как было бы славно, если б Украина вернулась через год, или там через три, сырая, босая, обескураженная, с застуженными придатками, осатаневшая от случившегося с ней, – вылезла бы на свой берег, и как засадила бы российскому доброхоту (он так и стоит на берегу, машет платочком, всматривается в голубую даль) по зубам.
– Эй, ты чего? – спросил бы он. – Я же добра тебе хотел.
– А ничего, – ответила бы Украина, и пошла дальше.
Чтоб обладать подобным опытом – надо его прожить. А то так и будут украинцы видеть сон, как плывут они вокруг света, – а вокруг солнце, европейские ценности, чайки, демократия, и море не солёное, а сладкое.
Дайте им досмотреть этот сон. Всё равно ведь потом просыпаться.
Нам, им, всем.
Часть первая
Майдан. Зимние записи
Начнём мы, братие, плач клятого москаля.
На все лады западноукраинские наши соседи повторяют: прочь от путинской России.
И смотрят на нас так, что если ты с пониманием не кивнёшь – значит, ты путинский холуй.
Подразумевается, что определение «путинская» – главное в этом словосочетании.
Как будто есть какая-то Россия, которая была бы симпатична нынешнему западноукраинскому народу.
А если бы это была Россия Петра I или Екатерины II – она что, больше бы понравилась Майдану? Россия Иоанна Грозного, Александра Освободителя, Ленина, Брежнева, Ельцина – с какой из них тянет подружиться?
Да ни с какой не тянет, нет такой России и не было.
Слово «путинская» – это просто разводка для доверчивых.
Хотя ответный ход моих украинских товарищей я могу предположить, они сейчас сказали бы: можно иметь дело с цивилизованной Россией.
С той Россией, которая будет как Европа – причём Европа гипотетическая, почти иллюзорная. Европа, которая не лезет ни в чьи дела, Европа благоденствующая.
Но самые сильные европейские страны лезут в чужие дела.
И далеко не все благоденствуют.
Болгария, Польша, Румыния, Венгрия, Чехия – тоже Европа. Там что, создали какую-то необычайную цивилизацию, российской не чета? Да нет, плюс-минус такие же страны, только в пятьдесят раз меньше.
Однако Россия никогда не считалась «цивилизованной» в европейском смысле этого слова, нас так и не приняли в компанию, и уже не примут – слишком большая, слишком, по выражению философа Владимира Бибихина, «растрёпанная», даром что по уровню вклада в мировую культуру – русские один из пяти-семи ведущих народов, среди сотен наций. Но кого это волнует: сказали «нецивилизованные», значит, так тому и быть.
Руководитель страны во всей этой истории – дело десятое. Сегодня есть один, завтра будет другой. Важнее цели далекоидущие.
Если переводить с украинского на русский, то «Прочь от путинской России» означает просто «Прочь от России», давайте уж признаемся себе в этом.
Силы, которые являются определяющими на Майдане, ориентированы на Запад, на дальнейшую дерусификацию восточной Украины, на лишение русского языка хоть сколько-нибудь весомого статуса.
Да и как может быть иначе, когда едва ли не весь (или всё-таки весь?) героический иконостас нынешней политической Украины – это люди, боровшиеся с русскими (иногда сразу с русскими и с немцами, или с русскими и с поляками, – как будто это должно нас успокаивать: «…а, ну раз так…»).
Никто же не кричит на Майдане: давайте прогоним этого президента и создадим искренние, а не подлые, добросердечные отношения с Россией, портреты Бандеры приберём подальше, установим твёрдый статус русского языка, обнимем брата, забудем старое.
Напротив, коррупция Януковича отчего-то воспринимается так, словно эту коррупцию завезли из России. Вроде как не будет России – не будет и коррупции.
Да ладно вам: что у вас, при Кучме или при Ющенко было меньше коррупции? Зачем вы всё с ног на голову переворачиваете? Это ваша собственная коррупция, вы её безо всякого Путина создали. Путин вон и с Лукашенко как бы дружит – но что-то у Лукашенко нет такой коррупции. Много чего другого есть, а такой коррупции (то есть – разбазаривания государственных средств в сугубо личных целях и вывода активов за рубеж) нет.