При Петре I превращение Церкви в один из органов государственного управления получило окончательное завершение. Наиболее решительный шаг, сделанный Петром I, – отмена патриаршества и создание Духовной коллегии, впоследствии переименованной в Святейший Синод. Этот шаг коренным образом изменил юридическое положение Церкви в государстве:
Связь церковной реформы с протестантскими образцами установлена и доказана в работах П.В. Верховского[31]. Но, как отмечал прот. М. Горчаков[32], можно говорить и о логической связи реформ Петра I с попытками его предшественников подчинить себе управление Церковью, в частности, посредством Монастырского приказа, восстановленного в 1701 г., еще до создания Духовной коллегии.
Отныне каноны теряют значение правовой нормы. Хотя Духовный Регламент и предписывал читать их епископам во время трапезы, однако это не значит, что законодатели руководствовались ими на практике. В церковном законодательстве решающее значение имеют теперь государственные интересы и задача Церкви – верно служить интересам «chef de l’Eglise», как именует себя Екатерина II.
Права Святейшего Синода и его власть по отношению к епископам излагались совсем не в соответствии с церковными канонами: Духовная коллегия признавалась верховной властью над епископами[33].
Правительство ввело практику перевода епископов с одной кафедры на другую, что открывало широкие возможности для возвышения угодных начальству и избавления от неугодных.
Св. Синод был обязан выполнять задачи, определенные ему государством: блюсти чистоту веры и нравственность народа, наблюдать за исполнением православным населением касающихся Церкви законов и за религиозным образованием народа, искоренять суеверия, бороться с ересями и расколом, изменять богослужение, исправлять и издавать богослужебные книги. Св. Синоду поручалась цензура.
Особые функции – следить за правильностью и законностью (то есть соответствием «регламентам и указам») действий Синода – были переданы обер-прокурору Синода. Обер-прокурор обязан был доносить государю обо всех нарушениях Синодом возложенных на него обязанностей.
Духовные приказы в 1744 г. были заменены духовными консисториями – присутственными местами для епархиального управления и суда. Устав их был издан в 1841 г. Как писал профессор Московского университета Н.К. Соколов,
В различных определениях Устава нет ни одной ссылки на древние каноны, как на основания, не видно ниоткуда, есть ли даже для целого учреждения, определяемого Уставом, какое-либо каноническое основание[34].
Издание Книги правил
Собрание церковных постановлений одного последнего века не может быть удовлетворительно, поелику оставляло бы неразрешенным вопрос: согласно ли сие с правилами святых соборов и святых отец.
Святитель Филарет Московский[35]
На протяжении XVIII в. Св. Синод неоднократно пытался пересмотреть перевод Кормчей книги, однако новое издание так и не было подготовлено.
В связи с общегосударственной работой по систематизации законов встал вопрос и об издании постановлений по духовному ведомству. Попыткой объединить и систематизировать церковное законодательство явился труд служащего Св. Синода Я. Гиновского «Оглавление законов Греко-российской Церкви» (ч. 1–2, 1827–1828). Однако этот труд вызвал резкую критику митрополита Филарета (Дроздова), который добился ареста тиража. Митрополит считал невозможной публикацию совместно церковных и гражданских законов. Он обращал внимание на то, что если изменения в гражданском законодательстве воспринимаются как «действия права верховной самодержавной власти», иначе будут восприняты изменения в церковном законодательстве: «Вид перемен в церковном управлении может произвести соблазн»[36]. Святитель Филарет считал необходимым вместо свода узаконений издать собрание церковных канонов, которое давно планировалось Св. Синодом:
Для сего нужно тщательно рассмотреть сделанный перевод и удостовериться в верности оного чрез сличение с подлинником, и особенно с изданием, сделанным в начале сего столетия, по благословению Константинопольского патриарха, под заглавием Пидалион, то есть Кормило[37].
В результате обсуждений Святейший Синод принял решение использовать уже имеющийся перевод, сделанный в XVIII в., с удалением из него латинизмов и приближением к греческому подлиннику:
Некоторые слова и выражения сего перевода, не довольно точные в сличении с подлинником или не довольно чистые и ясные в отношении к нынешнему словоупотреблению, заменить точными, чистыми и ясными, по возможности с сохранением древнего наречия, которое должно оставаться общим характером перевода[38].
Над изданием трудились архимандрит Новоторжского монастыря Платон и священник Иоанн Колоколов, потом присоединились ректор Рязанской семинарии архимандрит Афанасий и Вологодской – архимандрит Феогност, петербургские протоиереи Павел Соколов, Иоанн Иванов и священник Семен Красноцветов[39].
В 1839 г. Св. Синодом была издана Книга правил. Первое издание включало параллельный греческий текст и его перевод на церковнославянский язык. В последующие издания греческий текст не был включен. Отсутствие в Книге правил толкований и комментариев делали ее малопригодной для непосредственного использования.
В качестве сравнения укажем на греческую Кормчую «Пидалион», вышедшую в 1841 г. Издатели ее преподобный Никодим Святогорец и Агапит ставили своей целью
искоренить различные беспорядки, утвержденные давно обычаем и некоторым образом канонизированные уже бывшими дотоле в употреблении источниками церковного права[40].
Некомментированное издание Книги правил показывало, что церковноначалие не решалось ни издать старые, ни дать новые толкования к канонам. Св. Синод препятствовал и изданию сборников действующих законов по духовному ведомству. В XIX в. подобная задача была решена рядом частных изданий, не имевших официального характера и страдавших неполнотой приводимых в них узаконений[41].
Необходимость руководствоваться действующим законодательством привела к изданию одновременно с Книгой правил Устава духовных консисторий. Как заметил историк Синода Т.В. Барсов, «официальные сведения вообще умалчивают о составителях и процессе составления» этого документа[42].
Устав был заслушан Синодом 24 марта 1838 г., разослан на заключение преосвященным и принят после внесения дополнений. Характерно и основное изменение, внесенное в Устав на заключительной стадии редактирования: правила действования духовного начальства по делам о раскольниках, сектантах и вообще отступающих от православной веры Синод «признал не подлежащими оглашению, предписав преосвященным руководствоваться особо изданными распоряжениями и предписаниями»[43].
Таким образом, действующим законодательством для духовного ведомства стал Устав духовных консисторий, а каноны остались предметом научных исследований.
Университетская и академическая наука
Едва ли в какой-либо другой сфере положительного права возможен такой простор для разногласий по самым, по-видимому, главным вопросам управления, как в области церковного права.
Профессор Николай Соколов[44]
Русская наука канонического права начала свое существование с конца XVIII в. Указом Синода 1798 г. повелено было во всех духовных академиях читать и объяснять Кормчую книгу[45]. Каноническое право преподавали в духовных академиях, а с 1863 г. и в университетах были созданы кафедры церковного права. XIX в. дал целую школу талантливых русских канонистов. Были выпущены несколько курсов церковного права, которые ждут своих исследователей[46]. К сожалению, эти работы были малоизвестны и малодоступны в течение долгих десятилетий[47].