124
125
Некоторые его биографы представляют дело так, что складывается впечатление, будто в венский период жизни он изучал некоторых влиятельных философов, – впечатление, подкрепленное самим Гитлером, тут и там упоминавшим их имена в своих речах и сочинениях. Тем не менее, достаточно трудно поверить в то, что двадцатилетний самоучка, не получивший систематического образования, мог разобраться в хитросплетениях мысли таких философов, как Ницше, Маркс и Шопенгауэр. Гитлер, без сомнения, был способен выдавать эффектные цитаты, приводить отрывки из трудов этих мыслителей в подтверждение своих собственных убеждений. Но для этого вовсе не требуется глубокое проникновение в мысль философа. «Нужно отдавать себе отчет, что познания молодого Гитлера никоим образом не основывались на первоисточниках. Иными словами, свои знания он получал не непосредственно от Дарвина, Чемберлена, Дюринга, Лебона, Ницше, Шопенгауэра или Шиллера. Прежде всего, он черпал их из газетных статей, брошюр и популярных книг» (Бригитта Хаман
126
127
128
«Книги, вечные книги! Я не могу представить себе Адольфа Гитлера без книг. Это был его мир»
129
130
Андре Франсуа-Понсе, французский посол в Берлине, хорошо знал Гитлера и был единственным зарубежным дипломатом, заслужившим его уважение. В своих воспоминаниях он пишет: «Гитлер – самоучка, любознательность которого ограничивается предметами, привлекающими внимание публики, внимание рядового человека… Вот в чем его талант: он усваивает то, что способен усвоить ум среднего человека, а затем связывает между собой разрозненные элементы с помощью мнимых логических связей. И он способен излагать все это просто и живо в форме, доступной для примитивного ума»
131
132
133
134
135
Вышеприведенные высказывания подтверждаются отрывком из «Майн Кампф», где Гитлер объясняет, как нужно читать. «Я знаю людей, читающих беспрерывно, книгу за книгой, страницу за страницей, и тем не менее, я не могу назвать их хорошо начитанными. Без сомнения, они “знают” огромное количество вещей, однако их мозг не способен согласовать и классифицировать материал, набранный ими из книг. У них отсутствует способность различения между полезным и бесполезным в тех книгах, которые они читают… Ведь чтение – не самоцель, это средство для достижения цели. Главная же цель в том, чтобы наполнить содержанием структуру, состоящую из талантов и способностей, которыми владеет каждый человек. Таким образом каждый добывает орудия и материалы, необходимые ему для реализации своего жизненного призвания…»
136
Ум Гитлера, однако, обладал и другим свойством – некой интуицией, которая наделяла его крайней восприимчивостью, способностью мгновенно отзываться на поведение или аргументы людей и на ситуации, с которыми он сталкивался. При этом он использовал все известные ему факты, заряжая их силой убеждения. Вальтер Шелленберг, генерал СС, работавший с Гитлером, пишет: «Он обладал выдающимися полемическими способностями, что позволяло ему одерживать верх в любой области даже над авторитетнейшими экспертами… Он так сбивал их с толку, что подходящие контраргументы приходили им в голову уже на лестнице»
137
Стойкие воспоминания
Когда капитан Майр направил тридцатилетнего Гитлера на курсы в Мюнхенском университете, его ум не был свободен от ранних влияний. При этом на его долю выпало много серьезных испытаний – куда более серьезных, чем достается среднему человеку. Особенно если вспомнить его жизнь в бурлящей, перенаселенной, разлагающейся Вене и бесконечный ад, через который он прошел в окопах.
Адольф ненавидел своего деспотичного отца. Но все же тот был таможенным инспектором и, следовательно, официальным лицом, носящим мундир (в тогдашнем обществе это имело большой вес). Отец мог передать ему свою фанатичную приверженность ко всему немецкому. Впрочем, этот таможенный инспектор всегда был верен своему высшему начальству – австрийскому императору. «Расовая ненависть играла доминирующую роль в политике габсбургской империи. И Гитлер, и Адольф Эйхман провели там годы становления. С 1882 по 1914 год различные этнические группы, боровшиеся за власть в многонациональном Австрийском государстве, постоянно организовывали демонстрации и мятежи. Уже к 1848 году католический антисемитизм цвел среди австро-германцев пышным цветом… В 1911 году – последние выборы перед 1914-м – две трети австро-германцев голосовали за антисемитов. Неудивительно, что процент участия австро-германцев в холокосте был выше, чем для немцев в целом» (Джон Вайсс
138
Страницы «Майн Кампф», на которых упоминаются имена Георга фон Шёнерера и Карла Люгера, свидетельствуют о том влиянии, которое оба оказали на Гитлера. Карл Люгер (1844—1910), мэр Вены, поразил его своим ораторским мастерством и властью над массами – талантами, которые соответствовали пока еще скрытым способностям Гитлера. Люгер был не просто мэром, он был «властелином Вены» – некоронованным королем, обладавшим такой властью, что порой не уступал в столкновениях с самим императором Францем Иосифом. Однако Гитлера привлекал не столько Люгер-политик и его партия – христианские социалисты, к 1895 году наиболее влиятельная антисемитская партия в Европе, – сколько его яркая личность, образец того, чем мечтал стать молодой Гитлер.
Более определенным было влияние Георга фон Шёнерера (1842—1921), провозгласившего себя вождем австрийских пангерманцев и боровшегося за объединение своей страны с Германией. «Шёнерер не защищал ни католицизм, ни империю. Он был лидером австрийского пангерманского движения, а также однозначным и недвусмысленным расистом. Он выступал в поддержку аншлюса (воссоединения Австрии и Германии) и был смертельным врагом как славян, так и евреев. Он мог задать Гитлеру идеологическую модель поведения»
139
Молодой бродяга – а в его венские годы статус Адольфа Гитлера был именно таков – никогда не смог бы встретиться с богатым и уважаемым пангерманским фюрером. Но «молодой Гитлер безусловно был знаком с культом этого идола пангерманцев, в особенности через их партийные газеты»
140
141
142
Кроме того, значительное влияние на ум Гитлера – задолго до того, как тот узнал о Шёнерере и Люгере – оказал Леопольд Пётч, учитель истории в линцевском реальном училище, которое юный Адольф покинул, не закончив. Этот человек произвел на Гитлера – своенравного и непослушного по отношению ко всем прочим учителям – такое впечатление, что позже тот посвятит ему не менее двух с половиной страниц «Майн Кампф». «Изучать историю – значит искать и находить силы, являющиеся действительными причинами явно видимых результатов, которые мы называем историческими событиями… И то, что мой учитель истории очень хорошо знал, как сделать этот подход основным в процессе изложения материала и проверки знаний, возможно, определило всю мою будущую жизнь. Этим учителем был доктор Леопольд Пётч из реального училища в Линце. Он идеально воплощал в себе качества, необходимые для учителя истории, в упомянутом выше смысле. Пожилой господин с твердым характером, но добрым сердцем, он был прекрасным рассказчиком и заражал нас своим энтузиазмом»
143
Придя к власти, Гитлер оказывал Пётчу многочисленные почести. «Вы не представляете, чем я обязан этому человеку», – сказал он своему окружению после неофициальной встречи со своим старым учителем в Клагенфурте в 1938 году
144
145
Все эти влияния хранились в памяти Гитлера, когда капитан Майр «открыл» его и ввел в DAP. Что же касается процесса развития его пангерманских, националистических и антисемитских убеждений, то он оказывается не столь прямолинейным, как это желала бы представить Бригитта Хаман. Если мы согласимся с Хаман в том, что структура убеждений Гитлера уже была четко и ясно сформирована им в ранние годы, становится совершенно непонятно, каким образом в числе его товарищей по мужскому общежитию могли быть евреи – что обнаружила сама Хаман. Она также пишет: «На решающий вопрос о том, когда антисемитизм стал центральным пунктом мировоззрения Гитлера, период его жизни в Линце и в Вене ответа не дает»