Оплавленный склон… запах горелой травы… Этьена… висящий над обрывом урод, вокруг которого ощутимо светился воздух…
Ситуация была настолько абсурдна, что Жан вытащил из-за спины руку и выстрелил, даже не удивившись тому, что подстреленный им мужчина не скользнул в воду, а лопнул, разом превратившись в шар, нет, в огромный ком пылающего света!
– Ну, наконец! – оглянувшись, сверкнула до боли знакомым озорным взглядом Этьена, – бежим, – не давая опомниться, она схватил его за руку и волоком потащила наружу, – быстрее.
Но Жан уже сам проскочил мимо неё на дорожку и помчался вперед, продолжая крепко сжимать ладонью её руку.
Кипящий шар белого огня, в который превратился атавара до последней щербины высветил перед ними дорогу, за поворотом которой стало так непроходимо темно, что Жан споткнулся, словно впечатавшись грудью стену.
– Бежим! – обгоняя, девушка с такой силой рванула его руку, что чуть не повалила его на дорожку.
На мгновение Жан зажмурился. А когда открыл глаза, то уже смог различить обтянутые платьем бедра и круто поднимающуюся вверх тропинку, по которой продолжали бежать его ноги.
Наконец, подъем закончился и они выскочили на грунтовку, ведущую вдоль обрыва к усадьбе.
– Николя! – подбегая к воротам, заорала Этьена, – Николя!!
Ничего.
В наступившей темноте дом казался большим чернильным пятном, пролитым на шевелящееся от звездного света небо.
Этьена бросилась к сараю, распахнула створку двери.
– Помоги!
В глубине сарая смутно обрисовались очертания маленького грузового автомобиля.
– Открывай ворота! – швыряя себя на место водителя, крикнула она Доре, – и садись! Где мы находимся? – когда Жан упал рядом, в каком-то радостном азарте прокричала она.
– Жерве, тридцать километров южнее Марселя.
– Марсель!? – изумленно выдохнула Этьена, – но почему?..
– Потом, – Жан захлопнул за собой дверь и примерился, как бы половчее перехватить у неё руль, – сейчас надо смываться…
– Монт-Розе направо или налево?
– Что? – несколько бесконечных секунд он пытался вспомнить, попадалось ли ему по дороге сюда такое название, – не знаю…
– Где Марсель?
– Там! – Доре, не глядя, ткнул пальцем в темноту сарая.
– Отлично! Стреляй во всё, что движется.
– Успокойся… – перехватив-таки руль, попытался успокоить девушку Доре, – лучше, если машину поведу я. Нет никакой спешки… не знаю, что это было, но оно мертво.
– Нет, – оттолкнула его руки Этьена, – ты уничтожил временную форму. Он создаст новую. Ему только нужно время.
– Что это было?
– Потом!..
Этьена повернула ключ, рванула переключение скоростей и отпустила тормоз.
Грузовичок пулей вылетел из сарая.
Доре отшвырнуло в угол открытой кабины.
Не сбавляя скорости, машина пролетела двор, на повороте накренилась набок, какое-то время катилась на двух колесах, потом с треском выпрямилась и рванула вперед.
От дверцы Жана швырнуло на приборную доску, потом вмяло в спинку сиденья.
– Включи фары! – вцепившись в приборную доску, заорал он.
– Незачем!
Мимо проносились черные бесформенные тени кустов, где-то рядом мерно шумело почти неслышное в истерическом реве мотора море.
– Ты цел! – не отрываясь от дороги, она метнула в его сторону счастливый, сияющий взгляд.
– Куда ты гонишь? – Жан немного освоился, если вообще можно освоиться в бешено мчавшейся по темной дороге вдоль обрыва машине.
– Есть место…
Машина резко вильнула в сторону.
– Стреляй!
На дороге промелькнул Матюрин.
– Стреляй же!
Доре растерянно оглянулся, чтобы успеть увидеть, как старик протянул вперед неправдоподобно длинные руки и почти схватился ими за борт кузова. Тогда он выстрелил, даже сквозь зажмуренные ресницы, ощутив слепящий сноп огня.
Машина резко затормозила.
– Пошли! – Этьена спрыгнула с сиденья, оббежала машину и схватила его за руку, – быстрее.
Под ногами замелькали изгрызенные временем, почти потерявшие свои очертания обломки плит, округлые куски колонн, камни. Впереди замаячило какое-то почти полностью разрушенное строение. На фоне звезд четко выделялись часть утопленной в скалу стены и фронтон с провалом входа.
– Смотри! – Жан порывисто оглянулся, а в следующее мгновение в его голове что-то хлопнуло, и он полетел в пустоту.
Этьена подхватила падающее тело подмышки и втащила за собой в стену.
Глава 2
1
– Привет, – ещё не открывая глаз, услышал Жан до боли знакомый голос.
Он открыл глаза и медленно сконцентрировался на бледном пятне перед собой.
– Ты как?
Пятно оформилось в лицо.
– Бывало хуже, – с трудом разлепляя спекшиеся губы, пробормотал он.
Несколько секунд он тупо смотрел на это лицо. Затем попытался приподняться, но резкая головная боль свалила его обратно.
– Это ничего, – девушка исчезла и снова появилась уже со стаканом в руке, – можешь сесть?
Доре уперся рукой в то, на чем лежал, оттолкнулся и сел, непроизвольно схватившись ладонью за затылок.
– Пей, это поможет, – поднесла к его губам стакан Этьена.
Мужчина глотнул и зажмурился от резкой горечи тягучего как клей напитка.
– Пей, – продолжая вливать в него зелье, с мягкой настойчивостью повторила она.
Проглотив всё, он некоторое время расслабленно сидел, с интересом ощущая, как боль стекает с головы вниз и растворяется в упругом материале кушетки. Затем, когда она окончательно растворилась, Жан с удовольствием просмаковал гулкую пустоту освобожденного сознания, а затем… вспомнил всё, что с ними произошло и резко распахнул ресницы.
– Так, – сев ровно, чуть ли не с угрозой произнес он, – что это было? И где мы, черт побери, находимся?
– В безопасности, – не сводя с него глаз, коротко объяснила Этьена.
– Отлично. Но где? – обводя взглядом помещение, повторил он.
Комната, в которой он находился, была круглой и гладкой, словно вырезанной внутри огромного бильярдного шара.
Ни углов, ни потолка, ни дверей…
«Как в психушке, – оглядывая гладкую поверхность, зябко поежился Доре, – хотя, для психушки окно широковато».
Действительно, окно, занимающее всю противоположную часть сферы, было просто шокирующе огромно. И абсолютно черно.
«Господи, – вдруг сообразил он, – а вдруг это действительно психушка?! И это не окно, а экран, за которым сидит врач»?
– Где мы?! – охрипнув от волнения, снова повторил он.
– У меня, – успокоительно положила ему руку на колено Этьена, – конечно, особых удобств здесь нет, – словно извиняясь, добавила она, – но здесь безопасно.
– И это твоё? – осторожно уточнил Доре.
– Да, – подтвердила Этьена.
– А почему в окно ничего не видно? И что ты здесь понаставила? – только сейчас заметив вытянутый под окном стол, вращающееся кресло и запутанный рисунок из цветных квадратиков и пятен, покрывающий стол и часть стены между столом и окном, недоуменно уставился на неё Доре, – «Наутилус» какой-то… мы что, на подводной лодке?
– Нет. Успокойся.
– Да что ты всё «успокойся» да «успокойся»! – вскакивая с места, неожиданно для себя заорал Жан, – в гробу я видел такое успокоение! Ясно! Где эта светящаяся дрянь?
– Не знаю! – взлетая с кушетки, также заорала на него Этьена, – и знать не хочу! Здесь мы в безопасности! Ясно?
Жан так опешил, что вместо ответа только шумно вдохнул воздух.
Этьена тоже глубоко до всхлипа вдохнула и отвернулась.
«Дурак, – глядя на неё выругал себя Доре, – кретин полнейший. Нашел время истерику закатывать».
– Извини, – не глядя на него, деревянным голосом произнесла Этьена, – тебе как, полегчало?
– Да, – выдохнул и опять вдохнул Доре, – а тебе?
– Мне тоже, – опускаясь на кушетку, виновато произнесла Этьена.
– Бред какой-то, – плюхаясь рядом с ней на кушетку, с шумом выдохнул Доре, – извини, что я…
– Я тоже… в смысле, что… – начала путаться Этьена.
– Нормально, – успокоил её мужчина, – на твоем месте я бы орал ещё громче. Хотя я и на своем орал довольно неплохо.
Ему вдруг стало ужасно неловко и стыдно. И очень неуютно. Прямо-таки физически тесно в этой странной комнате, стены которой так и норовили упасть ему на плечи.