– чопорно поджала губы тетя.
– Хотя нет, – рассудил Джон. – Лучше я буду епископом. Он главнее.
Дома Джон заперся в своей комнате, надел очки, которых на людях страшно стеснялся, и принялся было за рисование акварелью в альбоме, но это занятие ему быстро наскучило. Тогда он достал из-под кровати заветную тетрадку, подписанную «Редактор и оформитель Дж. У. Леннон», ручку и чернильницу.
Ему было только пять лет, когда тетя Мими определила его в начальную школу «Давдейл Праймэри Скул», и ей казалось, что слава вундеркинда ему обеспечена. Во всяком случае, учителя говорили, что он – мальчик одаренный. Уже через пять месяцев он свободно читал и писал, и с той поры дядя Джордж стал то и дело находить под своей подушкой маленькие записочки иногда конкретного, а иногда и довольно абстрактного содержания: «Дорогой дядя, не хочешь ли Ты пойти со мной в „Вултон-синема“?», «Дорогой Джордж, слышишь ли Ты голоса вокруг себя?», «Дорогой Джордж, не мог бы сегодня вечером меня помыть Ты, а не тетя Мими?» или «Не бойся, Джордж»...
В канун Рождества дядя водил Джона на представление в «Ливерпул Эмпайр», и посещение театра чрезвычайно волновало мальчика. Под впечатлением увиденного он писал маленькие рассказы, четверостишия и рисовал картинки. Особенно гордилась тетя Мими его притчей под названием «Кто сильнее?»
«В прадревние прадряхлые времена жил-праживал один пра-прамальчик. И решил он стать добрым-предобрым преволшебником. Он взял мешок, положил в него книжки-малышки, игрушки-погремушки, хлопушки-хохотушки и шарики-надуварики. И пришел он на высокий-невысокий обрыв над рекой. И сел-присел. А на другой берег вышел пра-прамальчик-зазнальчик. У него в мешке были книжки-дразнилки, всю-ночь-звонилки-разбудилки, кряхтелки-пыхтелки и мерзкие дребезжалки. Он хотел стать самым-пресамым, таким-претаким, чтобы все-привсе от него ого-го! Как вы думаете, кто сильнее?»
Ну, а сегодняшний свой рассказ он назвал «Город болтунов-хвастунов»:
«Вокруг города хвастунов были самые красивые луга, текли самые чистые реки и стояли самые крепкие стены. Правил городом король Хваст Шестой с Половиной. Почему с половиной? Потому что король был женат. Один раз он проснулся, вышел на балкон и сказал: „Ого-го! Уже утро. Вот это я заработался!“ И отправился ужинать. На его столе стояла самая вкусная пища: самые крутые яйца и самая овсяная кашка. У его епископа были самые четкие четки, а у его собаки была самая собачья жизнь. А жена у него была самая замужняя. Ну чем не что?..»
Может быть рассказ этот был бы и длиннее, но Джона позвали обедать.
За столом дядя Джордж не без иронии спросил его:
– Итак, говорят, ты решил стать епископом?
Джон укоризненно покосился на тетю и решительно заявил:
– Нет. Я буду Иисусом Христом. Он главнее.
Коротышка Смит растерянно посмотрел на жену. С мальчиком явно что-то не ладно.
Половина ливерпульцев – ирландцы. Славятся они своим задиристым нравом и смешным акцентом. Именно в Ливерпуле были построены первые в истории мореплавания доки. Возвращаясь домой, моряки везли сюда табак, наркотики, проституток всех национальностей, крепкие словечки, а в последнее время и блюзовые пластинки. Здесь же, между прочим, был построен и печально знаменитый «Титаник».
Это грубый мир. И Джон становился истинным сыном своего города. Дома, в атмосфере любви, он бывал «мягким и пушистым». Но стоило ему в одиночку переступить родной порог, как он тотчас же ощетинивался прочными злыми иглами.
Два года спустя.
Джон отправляется в гости к своему школьному другу Питу Шоттону. Не менее дерзкому и свободолюбивому. Хулиганили они только вместе. «Одна голова – плохо, а две хуже», – со знанием дела говорил Пит. Тетя Мими считала, что он дурно влияет на Джона.